Щелк. Самая длинная из стрелок на циферблате завершила очередной оборот. Все мысли Ичиго обращены не к преподаваемому предмету, он давно не утруждал себя даже перелистыванием страниц учебника чтобы хотя бы поддерживать видимость вовлеченности в процесс обучения. Любые размышления приводили к одному и тому же вопросу: что будет, когда арранкары вернутся? Что ему стоит делать, когда вернется Гриммджоу, чье имя застыло в сознании без особых усилий? Куросаки не впервой терпеть поражение, но сильные эмоции тревоги только обостряются, когда откуда-то из самой глубины сознания доносится, как никогда, колкое: «слабак». Пустой внутри довольно клокочет над слабостью Ичиго, не забывает напомнить как тот облажался несколькими днями ранее. Пальцы сильнее сжимают карандаш, чуть ли не переламывая его надвое, стоит пронзительному звону разрубить поток беспокойных мыслей. Силуэты вокруг поднимаются со своих мест, уходят кто-куда, пока Куросаки продолжает смотреть на движущийся механизм. Вдруг, прихвостни Айдзена вернуться до того, как стрелка успеет очертить ещё один круг? Ичиго боялся не Арранкаров. Он боялся своей слабости.

Пока Кейно разворачивал вокруг очередную наигранную драму, Куросаки неспешно двигался вперёд по длинному коридору в сторону выхода. Перешептывания, смех и голоса товарищей сливаются воедино, выступая отличным аккомпанементом для нарастающего беспокойства. Словно борьбы со своими демонами было недостаточно. Теперь в случайных лицах он видит отголоски той бешенной ухмылки, присущей недавнему противнику. Друг замечает, как с каждым шагом нервы Ичиго натягиваются струной, поэтому сразу же толкает его в бок, заставляя дернуться и, в конце концов, обратить на себя внимание, без промедления увлекая в общий разговор:

— Уже видел анонс «bad shield»? Говорят, почти все билеты на премьеру уже распроданы… — Губы Куросаки растягиваются в легкой улыбке. Эта непринужденность Асано подкупала и, одновременно с тем, приземляла Ичиго в его раздумьях. Все эти проблемы духовного мира вытесняли радости, присущие тому миру, в котором парень находился до той роковой ночи, когда ему пришлось взвалить на себя ношу шинигами для спасения семьи. Ему бы искренне хотелось, чтобы риск не попасть на премьеру долгожданного фильма — был самым весомым из проблем; ощущать на плече только тяжесть чужой руки, положенной в дружественном жесте, а не груз ответственности. Прохладный напиток из автомата помогает голове остынуть. Неестественно сладкий вкус надолго задерживается на языке. Короткое прощание и взмах рукой напоследок — привычный ежедневный ритуал, теперь Куросаки мог спокойно отправиться домой. Пока он просто не мог найти себе применение получше. Ичиго вновь чувствует себя тем девятилетним мальчишкой, единственным выходом для которого было блуждание по берегу реки, где умерла его мать.

Юноша с детства привык к тому, что в поле его зрения в любой момент может проникнуть чья-то фигура, ведущая себя достаточно странно. Однако, если к, так называемым, признакам Куросаки относился нейтрально, то вот к лицам шинигами в мире живых — с серьезным опасением. Так и в этот раз, сплевывая от неожиданности часть, набранного в рот, напитка чуть ли не в, появившуюся перед ним, физиономию, он уже понимал, что хорошего ожидать не стоит. Юмичика никогда не казался ему заинтересованным в чьей либо безопасности, особенно Абараи, но именно его поручили найти Ичиго. На вполне уместное замечание о том, что шинигами и сами вполне могут справиться с поисками, в ответ получил лишь невнятный ответ, мол это на самом деле просьба Рукии, а не его. Как и ожидалось, Юмичике и правда не было дела до Ренджи.

Закинув школьную сумку поверх плеча, Куросаки остановился у начала лестницы, уходящей вниз. «Икигай» — иероглифы, застывшие над входом в заведение, красным неоном выделяются в легкой тени зачинающегося вечера. Реацу искомого шинигами с каждой пройденной ступенью ощущалась все сильнее, Абараи точно был здесь. Ичиго еще не успел зайти внутрь, только открыл дверь легким толчком руки, как его тут же встречает пара недовольных взглядов от ближайшего столика.

— Малолетним не наливаю. — Сразу же обозначает бармен за стойкой, что до того как Куросаки не подошел, молча натирал бокал на высокой ножке. Табличка, выделенная неоном, содержащая возрастное ограничение в двадцать лет, до достижения которого можно было даже не пытаться узнать каково пиво на вкус, лишь подтверждала его слова. Ичиго, все еще облаченный в костюм по всем школьным стандартам, оспаривать слова хозяина бара не стал, только окинул помещение взглядом в поисках красной макушки где-то поблизости, но та явно отсутствовала в поле зрения, по крайней мере до определенной поры.

— А ему, значит, наливаете. — Куросаки цедит слова сквозь зубы, а его лицо выражает искреннее недовольство, когда взгляд, наконец, цепляется за Абараи. Тому предшествовал возглас, за которым сразу же последовали действия. В пылу нарастающего конфликта первым пострадало не чьё-то лицо, а стол, который, в свою очередь, пошатнувшись, скинул на пол пару, почти полных, пинт светлого. Конечно же, в эпицентре находился доблестный лейтенант шестого отряда. Ичиго надвигался к нему как грозовая туча и сразу же схватил Ренджи за ворот одежды сзади, с целью оттащить его от нескольких других пьянчуг. Одному Королю душ известно что шинигами мог не поделить со смертными еще и в таком месте.

Отредактировано Ichigo Kurosaki (10.06.2023 16:45:36)