Даже так можно было отчётливо почувствовать, как напрягаются, натягиваясь, чужие мышцы, как обманчиво тонкое и хрупкое тело вытягивается подобно струне и так же быстро расслабляется, стоит только дать немного времени. Стелла не была той самой «девушкой в беде», которую нужно спасать. Вышло так, что в спасении всех и вся участвовала она сама и это вновь вызвало лёгкую полуулыбку — уголки губ чуть дрогнули, когда к груди прислонилась её ладонь.
Ненадолго повисла тишина. Так нагло нарушенное личное пространство явно не требовало восстановления, поэтому Дань Хэн пальцами одной руки медленно обвивается вокруг чужого запястья, будто запоздало, чуть сжимая и удерживая. Не долго медля, руки уже сцепленные в сторону отводит, почти прислоняя к прохладной стене буквально в паре сантиметров от головы. Ослабив хватку, руку свою чуть пониже опускает, подушечками пальцев скользя по внутренней стороне запястья, стараясь уловить хоть какую-то живую пульсацию.

— Отдохнуть? — лёгкий смешок невольно слетает с губ. — С каких это пор подобные места считаются местом для отдыха? — и когда это нормальные люди могли отдыхать в месте, что всем своим видом напоминало о бумажной работе и всей этой волоките, чуждой многим? Мало кто на самом деле ценил монотонную работу, заключающуюся в копошении в бумажках. Да и разве сама Стелла не предпочитала что-то более.. активное?

Безмолвным ответом на этот вопрос становятся её собственные действия. Девушка подтягивается и вынуждает склониться его самого, ещё сильнее сокращая и без того практически отсутствующее расстояние. Никак не противясь, видьядхара поддаётся и щурится, взгляда при этом не отводя. Прохладных губ касается тёплое дыхание, а аккуратные движения никак не способствуют продолжению. И Дань Хэн принимает это, понимая, но отказать себе в постыдном удовольствии не может. Или скорее не хочет. Кончик более длинного, раздвоенного языка едва касается губ подневольной носительницы стелларона, а заострённые уши чуть дёргаются. Пушистый кончик драконьего хвоста встряхивает, приподнимая, так, что тот касается оголённой голени, скользнув по коже, оставляя после себя дорожку мурашек.

Всё случилось слишком быстро, чтобы успеть серьёзно задуматься. Та, кто не знает своего прошлого и тот, кто от прошлого не может отвернуться на протяжении длительного времени. Были ли они теми самыми противоположностями, что должны безвозвратно притягиваться? Или это могло сулить только что-то плохое? Природа стелларона туманна, неясна и не понятно, что может произойти в тот или иной момент, что именно спровоцирует катаклизм, который кажется неизбежным. Его же природа заключалась в постоянном болезненном перерождении, от которого невозможно сбежать. Снова и снова умирать, теряя себя и обретая новую жизнь, пока в один момент прошлое вновь не накроет с головой.

С этой стороны даже к лучшему не задумываться о последствиях.

— Возможно, я тоже пришёл сюда отдохнуть, — только услышать подобное от Дань Хэна было куда привычнее. Ладонь ещё свободной руки опускается на девичье плечо, медленно скользя ниже. Опускаясь по предплечью, осторожно поддевая локоть и тут же перескакивая на бок, проскользнув по линии талии. Заострённые когти так же аккуратно, но ощутимо поддевают ткань, словно поддерживая эту незамысловатую игру, начатую самой Стеллой. Так уж выходило, что практически любое внимание не оставалось без ответа.

Бирюзовые рога словно подсвечивались в полутьме от массивных, высоких стеллажей, что были полностью заставлены. Видьядхара только приоткрывает губы, чтобы сказать что-то ещё, но запинается и вместо слов снова склоняется немного ниже, почти не оставляя расстояния между лицами. Но стоило только носу коснуться носа, как за спиной послышался треск, сильно резанувший слух своей неожиданностью. Такого же бирюзового цвета мех вдоль хвоста будто встал дыбом, когда за шлепком послышался спешный топот. Маленькие торопливые шажки неумолимо приближались, а частое дыхание отвлекало. Пальцы на чужой талии невольно сжимаются сильнее, а сам Дань Хэн оборачивается ровно в тот момент, когда уже знакомый маленький силуэт приблизился настолько, что имел возможность завалиться прямиком на сгиб массивного хвоста. Заглянув за плечо, он хмурится, немного отстранившись от той, что минутами ранее сдвинула первостепенную задачу ниже в списке приоритетов. Маленькая рогатая девочка с длинными волосами громко сопела и хваталась ручками за хвост так, словно боялась упасть. Будто пол вот-вот начнёт осыпаться, а под ногами разверзнется самая настоящая бездна, готовая засосать в темноту кого угодно.

Ребёнок взгляд поднимает и щурится, но уже через мгновение показательно жмурится и так жалобно носом шмыгает, губы поджимая, насилу выдавливая из себя звук, похожий на жалобный «хнык». Старший видьядхара хмурится. Для него была предельна очевидна эта жалкая игра на публику, даже если в лице публики выступал один человек. Девочка явно заприметила компанию ещё на подходе и, видимо, успела сделать какие-то выводы. Несмотря на свой детский вид, она была достаточно сообразительной и эта детская непосредственность казалась чем-то напускным. Возможно, Март сделала бы замечание и сказала, что нельзя так относиться к людям, а тем более детям. Настолько предвзято! Но уверенности было не занимать.
Немного приподняв хвост, вынуждая нарушительницу снова приподняться, бывший старейшина разворачивается и складывает руки на груди, не прекращая хмуриться. Поймав на себе осуждающий взгляд, девчонка поднимается на ноги и становится ровнее, показательно стряхивая невидимую пыль со своего одеяния. Стоит отметить, что даже оно было очень похоже на то, в чём был Дань Хэн. Исшитая золотистыми нитями одежда выглядела весьма дорогостояще.

— Та книга была очень тяжёлой, и я её уронила.
Однако виноватой девочка не выглядела. Да и не чувствовала ничего подобного, словно забыв о том, о чём они договорились с самого начала, как только переступили порог этого помещения.
Тяжёлый вздох не сдерживается в груди. Стоило бы предположить, что никто не послушается и, быстро заскучав, тут же отправится на разведку.
— А это кто? — отклонившись вбок, девочка делает несколько шагов вперёд, поднимая взгляд светлых глаз теперь на третьего участника этого «архивного отдыха». Тонкие бровки хмурятся, а ручки теперь хватаются за левую ногу старшего дракона.
— Чего ты хочешь от моего папы? — недовольство смешивалось с потешно-детской интонацией. Дань Хэн гулко кашлянул, тут же зажимая собственный рот ладонью, вовсе не ожидая подобного выпада. Хотя если этот ребёнок нарушил один договор, то нарушит и другой. Особенно тот, в котором было под запретом слово «папа». Кончик хвоста резво обвивается вокруг маленького тельца, легко приподнимая его над землёй на уровень пояса, а с губ срывается тихое шипение.

Решать проблемы по мере их появления, да?