депривация сна всегда вызывает раздражение; вера трёт виски большими пальцами, прогоняет тугую и тягучую головную боль (всё время забывает, как мало и хрупко тело, как много нужно ему сна, который вера лучше потратит на то, что будет кошмарить бывшего мужа). венка бьётся в бледную кожу, вера ведёт по её синеве пальцами: сейчас бы сюда наташу, та мигом бы сняла любую боль, перенесла на якова, а с якова на антона, пропади он пропадом. антон провоцирует головную боль - именно о нём начало стучать в висках, как по наковальне, разбились молоты-мысли, понеслись проклятия - и вот головная боль, снова. как никогда понимая понтия пилата, вера подышала с помощью техники (через наташку же до неё доходят всякие молодёжные веяния, психологи-шмикологи, личные границы, вот это всё) - два коротких вдоха, длинный выдох.
именно в этот момент в дверь постучали -
два быстрых стука сразу - один, острожный, чуть позже.
- никита, это ты? - едва договорила, а он уже тут: костюм помятый, сколько его не гладь, волосы в разные стороны - как из печурки только что вышел. глаза совиные за круглыми очками, настороженные - читает хозяйкину ауру, негодяй, рыщет по слабым местам, видит прорехи (так голова болит, что и не заштопаешь сейчас сразу. второй раз поминает наташу мысленно, отправившуюся куда-то в карелию осушать болото - привыкла, что девочка под рукой, всегда можно позвать-подлататься).
- я бы вас не побеспокоил, если бы дело было... не такое срочное, - снова эти его терапевтические штучки (иногда веру просто до трясучки бесит младое поколение), голос льётся елеем. верины волосы, уже начавшие на корнях зеленеть (так всегда бывает, когда вера злится) снова окрашиваются в тёмный шоколад.
вера откидывается в кресле - получает точечный удар боли в висок, никита за ней следит упрямыми очками, едва заметное движение вперёд делает - чуть-чуть отпустило. вера проводит по столу указательным пальцем, собирая пыль, растирает её в ничто, смотря никите прямо в глаза. кадык у него взволновался от кикиморьего взгляда - так и до удара недолго.
вера усмехается, разряжая обстановку:
- ну что опять? драка? шантаж? бандиты? - она ведёт этот бизнес так долго, что уже и не считает десятилетние юбилеи: вела в нулевых на рассвете стабильности и прогресса, вела в девяностых (прострелянная рука до сих пор ноет на луну в марсе), вела в революцию (тогда бани были простые и хорошо сколоченные). никита с ней рядом последние восемьдесят лет: долго и методично он учился разруливать все неудобные дела сам, и лишь в самых крайних обстоятельствах (однажды его похитили и требовали выкуп - всё-таки эпоха малиновых пиджаков была по-своему романтична) приходил на поклон к хозяйке, долго ходя вокруг да около, не решаясь сразу и наверняка рассказать о проблеме и никак не приближая ей решение.
вера видит тонкую цепь испарины на лбу никиты - капли мутноваты, он никак не решается собрать их торчащим из кармана белым платком.
вера ждёт, через полминуты гляделок не выдерживает, в два точных шага подходит к никите и вытирает таким материнским движением его тревогу.
- никита, дышим, два коротких - один длинный, - строго приказывает ему вера, сморщив нос. - ну, ты будешь говорить или нет? что случилось-то?
дыхательная техника срабатывает - всё ещё блестящий от пота, но с осмысленным взглядом никита отмирает.
и выстреливает вере не в руку, а прямо в сердце.
- случилось? ну... ваш бывший муж.

***

боль уже не мешает - она придаёт сил, верино тело движется, как отведённый шар в маятнике ньютона: на противоположной стороне находится антон, и сейчас ей хочется посильнее столкнуться с его реальностью, вызвав движение всех частниц.
по знакомому пути, протоптанному её же туфлями, вера быстрым, ловким шагом движется к дому антона, ещё недавно бывшему их общим жилищем. ветки тянутся к ней в узнавании, обижаются, когда она пробегает мимо, даже не коснувшись (нужно будет потом на лентах обиду замаливать). дом узнаёт тоже - стоит только коснуться ручки, как дверь раскрывает без малейшего звука. в непроницаемой тиши леса вера оказывается дома.
она идёт в гостиную и вдыхает лесной запах хижины, пальцами ведёт по шершавой, необтёсанной стене, ногтями цепляет щепки - её сегодняшний дом не такой простой, не такой понятный. головная боль становится тише, когда она дышит смолой и еловыми шишками, кедром и липой. даже злость на мужа становится не такой видимой - сворачивается на периферии, уступая место щемящей ностальгии.
дверь в гостиную приоткрыта, и вера заходит туда без стука (ну не никита же она, в самом деле). хотела появиться менее эффектно, но дверь отлетает к стене с хрустом, пищит жалобно петлями несмазанными - но вера уже этого и не слышит, потому что тихая музыка, которую она при входе слышала, увеличивает громкость. но даже слух сейчас не так важен, как важно зрение, потому что видит вера картинку, от которой не то что волосы позеленеют - спина чешуёй покроется.
три девицы - одна примостилась на ковре почти у самого очага (юбка задралась почти до самой задницы, на обгрызенных ногтях - кроваво-красный лак), вторая свернулась в верином кресле и радостно подмурлыкивает старому кассетному магнитофону антона (вера помнит царапины на подлокотнике, куда прислонён сейчас локоть девицы, помнит, как они там появились - а девица ни сном, ни духом), а третья - третья на диване жмется к антону, который смотрит ей в глаза сверху вниз и ведёт по запястью - точнее, сейчас все четверо смотря на веру, и если девицы напуганы, то антон - по крайней мере, внешне - как будто совсем не удивлён.
впрочем, брак с верой разучил его удивляться.
- вон все три пошли немедленно. - вера говорит тихо, на выдохе, почти ласково: шоколад слезает с её волос стихийно, уступая место родному болотному. - разговор у меня есть к хозяину.
сейчас она обращается только к нему - они больше не стоят её внимания, их для неё не существует, только дом, тепло и они - и укутывающий, шумящий лес.
- привет, антон. - вера проходит в глубину комнаты, смотрит на стены, где раньше висели их фотографии - остались светлые непрокопченые следы, и эти отсутствующие прямоугольники, вырезанные в душе дыры приводят её в чувство - злость ей тут совсем не поможет.
- подозрительно легко оказалось попасть к тебе. лес меня помнит, лес меня любит, антошка. - она пропевает это уже громче, ещё громче завязчивой и орущей из колонок песни. нажимает на кнопку "стоп" - но дом, лес, продолжают жить и шелестеть, они оказываются в кольце звуков - но верин тут самый важный. - ты, я смотрю, не в слезах тут, парнишка, а прямо в малине. ладно, я по делу.
надеясь, что разговор будет коротким, она остаётся стоять напротив дивана (каблуки утопают в ворсе) и продолжает очень спокойно. очень. спокойно.
- какого лешего пращура прекратились поставки скрабов? - она переводит взгляд с антона на диван, где возле расшитой ею подушки блестит открытой крышкой какая-то банка. вера не ждёт приглашения и разрешения, просто берёт её в руки, принюхивается к знакомому запаху эфирных масел (что не так просто, потому что антон и девки эти всю комнату какой-то вонючей семсью закурили), стирает остатки средства, еще раз их нюхает.
таааааак...
- ты их что... - она отбрасывает банку в сторону, тычет освободившим пальцем антону прямо перед носом, что, дескать, да, ты, именно ты, антон крученых, эта ярость вся - тебе - все на девок этих... вымазал? - с трудом заканчивает вера со всё-таки полностью зелёными волосами, копируя стилем свою давнюю иностранную знакомицу медузу горгону.

Отредактировано Kikimora (18.07.2023 21:04:14)