- Хватит читать мои мысли, - расслабленно смеюсь я, пиная его ботинок своим.
На самом деле это, конечно, не так. Я, можно сказать, из первых рук знал, что залезть мне в голову в принципе невозможно, как ни старайся: ни телепатией, ни участием извне мысли мои прочитать было просто нереально. Это даже смешило: оказалось, что высокая скорость может быть полезна не только для того, чтобы подворовывать в магазинах.
Доли секунды хватает, чтобы я сбегал в ближайший супермаркет и достал нам пачку конфет. Его любимых. В этом тоже что-то есть, Дэвид то ли не понимает, что я мутант, потому что все время под кайфом, то ли ему срать - меня это устраивает. После нескольких довольно жёстких ударов судьбы и того случая с Пентагоном я решил расстраивать матушку менее радикальными способами. Быть мутантом в наше время значило подставлять под удар не только себя, но и всю свою семью. Это не значило что я перестал пользоваться способностями (я не мог, я бы умер если перестал), я просто перестал... это показывать. Но и держать себя в позорном секрете тоже было довольно стрёмно. Поэтому - да. Дэвид.
Он смешной, на самом деле. Мама бы его не одобрила, но я домой его не вожу. Он социально опасный элемент, как раз такой, с кем вам запрещают дружить родители. Очаровательный, когда так поднимает брови и смотрит как будто прямо в душу. Забавный. Компания лучше, чем могла бы быть у сына самого разыскиваемого террориста планеты. Такое конечно, в отличие от способностей, вообще хрен кому расскажешь.
- Так какие у нас планы на сегодня? Что сопрем, к кому пойдем? Давай, Хэллер, у тебя точно должен быть гениальный план в кармашке.

План на самом деле так себе, даже на десятку вряд ли потянет. Но я не осуждаю, расстраивать Дэвида мне хочется меньше всего, даже такой фигнёй. Не то, чтобы мне всерьез от него что-то надо было, мне просто нравилось с ним общаться, находиться рядом. Посему любой план хорош, особенно если он включает в себя что-нибудь смешное. Иногда я думаю, какой была бы его реакция, если бы я сказал, что у меня в подвале сраный склад всякой техники - одних телевизоров хватит, чтобы обожраться ЛСД до смерти. Ну, или купить квартиру. Или машину. Или ещё что-нибудь. В общем, возможностей было больше, чем если мы толкнем учебник по астрофизике (откуда он вообще у Дэвида?), но... да. Какой была бы его реакция? Меня вполне устраивало что он не обращал никакого внимания на мою скорость и ловкость рук пока я ворую для него конфеты. Телевизоры - это уже совсем другой уровень.
Хотя одним я бы наверное поделился. Я прыгаю по ступенькам боком, лицом к нему, и поднимаю на него удивленный взгляд. Брови тоже поднимаю.
- А ты хотел бы? Прочитать мои мысли, - я прикладываю два пальца к виску и хмурюсь, как это делал Чарльз, единственный знакомый мне телепат. - Тебе бы не понравилось, там нет ничего интересного. Но вот в обсерватории наверняка есть.
Обсерватория. Астрофизика. Разговор становился все интереснее. Я облокотился на перила и кинул на Дэвида оценивающий взгляд.
- Чего так к звёздам потянуло, одухотворенный ты мой? Что недоговариваешь? Или ты оставил там лифчик очередной подружки?
Это вряд ли, но даже если да - я бы не хотел об этом знать.

Глупый был наверное вопрос. Зачем ему мои мысли читать, когда ему и своих хватает - когда он и в своих разобраться не может. Я только пожимаю плечами в ответ. Понятия не имею, на самом деле, каково это, мне и своей способности хватает. А то, что в мою голову никому не влезть, оказалось ещё более интересным открытием, ну и наверняка более полезным. Впоследствии. Кто знает, куда меня ещё затянет.
Дэвид говорит "гештальт-терапия" и я непонимающе наклоняю голову, прежде чем сбегать в ближайший книжный и найти самую подходящую книжку. Возвращаться с ней к Хэллеру слишком палево, поэтому я читаю прямо там, просто чтобы понимать, о чем он говорит и к чему ведёт. Поэтому к следующей фразе я уже понимающе киваю и забираю из его рук конфету.
- Так у тебя какая-то... незавершённая ситуация с отцом? Мудила был? Странно, мне всегда казалось, что люди изучающие звёзды не могут быть мудилами.
Ну и пиздить что-то в обсерватории в имя отца тоже было интересно. Забавно. Не мне говорить о сложных ситуациях с отцами, конечно. Я все ещё надеялся найти Эрика когда-нибудь, сложно было жить, не общаясь с отцом, когда ты знаешь, кто он, и даже общался с ним лично. До того как узнал что он твой папаша. Ладно, все это было сложно. Но правда, даже просто общаться с ним, даже ничего не рассказывая, наверное было бы прикольно. Узнать, какой он на самом деле. Я ещё тогда понял, что все сложнее, чем просто терроризм, иначе мне не пришлось бы вытаскивать его из тюрьмы, чтобы спасти мир. Террористы мир не спасают. Думают, что спасают, но на самом деле это не так. Так что с Магнето все было довольно сложно.

- Потому что отцы всегда козлы. По крайней мере, родные, - авторитетно заявляю я, прожевав конфету и потянувшись ещё за одной. - Хорошие отцы как йети - может есть, может нет, кто-то верит, но я лично никогда не встречал.
Не то, чтобы я хочу его задеть или заронить в голову зерно сомнения. Нормальный батя значит нормальный. Значит, повезло встретиться с йети и воочию пронаблюдать, что такое реально бывает. Мне вот с таким не очень повезло. Или... ладно, окей, я не имею ни малейшего понятия, каким отцом был бы Эрик Леншерр. Может быть, мудилой. Может, наоборот. Когда-то давно, ещё маленьким, ещё до того, как мама рассказала, что мой отец имел способность управлять металлом, я думал, что он точно должен быть спидстером, как и я. Мечтал о том, что хоть кто-то меня поймет. С кем можно будет бегать наперегонки, кто научит, что такое хорошо и что плохо, когда и то и другое происходит настолько медленно, что перестает казаться важным. Как оказалось потом, мой отец и сам не особо в курсе, что хорошо а что плохо, у него на это был свой взгляд. Пришлось разбираться самому.
Я зажимаю зубами конфету, чтобы поймать учебник, а потом раскрываю его на середине, наугад. Романтикой там и не пахнет: какие-то звёзды, формулы, ничего не ясно. Формулы всегда повергали меня в скуку, желания разбираться в них не было. При всей своей скорости, я вряд ли был достаточно умным, чтобы лезть в такое
Дэвид перекидывает руку через плечи, и я почти вздрагиваю от этого движения, осторожно вдыхая запах. С близостью других людей у меня проблем нет, да и вообще ни с чем нет, проблемы это выдуманный концепт, а я могу выпутаться откуда угодно. Но почему-то именно с ним у меня постоянно есть это ощущение. Нежелания выпутываться. Как будто не просто попал в паутину, а в сладкую паутину. Конфетками, вон, кормит, хотя я же их и спер. Про астрофизику показывает. Сердце в какой-то момент оказывается немного быстрее меня самого, и это страшно удивляет.
- Охренеть, - говорю, чтобы отвлечься, поворачиваю к нему голову, едва не столкнувшись носами. - Учёным хотел стать? В коричневом пиджаке и очках? Тебе бы пошло.
Лиричность момента грозит перелиться через край, поэтому я резко захлопываю учебник и чую его подмышку.
- А теперь пошли что-нибудь спиздим, сил моих больше нет. Мы сколько тут крутиться можем?

В таком сценарии точно было много смешного. Что вообще хранится в обсерваториях? Карты звёздного неба? Микроскопы? Хотя скорее, наверное, телескопы, через микроскопы смотрят на что-то маленькое, а не на что-то далёкое. Один хрен, кому такое вообще можно толкнуть? Но я сбычей не занимался и вопросов таких не задавал, мое дело было простое - спереть, а остальные пускай сами разбирались. Здесь я собирался руководствоваться тем же принципам, у Дэвида и связи были, и способности договариваться... время от времени, когда он был в относительном адеквате. Но в другое время я с ним мало общался. По моему скромному непритязательному мнению, он был достоин лучшей жизни, но я со своей точки вряд ли имел право рассуждать об этом. Я, в отличие от него, даже не пытался никуда поступать. Учиться было скучно и невыносимо долго, поэтому все, что я делал - это прожигал свою жизнь. И оправданий у меня не было. Ну, кроме того, что мама давно забила на меня и на мое развитие. Ей бы точно было проще, если бы я в один момент просто исчез.
- Из Матрицы? - непонимающе спросил я, и сам себе пожал плечами. - Синее - классно, хороший цвет. Хочу посмотреть.
И попробовать конечно тоже. Я не напивался, по крайней мере в полном смысле этого слова, по крайней мере, но нормальных порций (и даже превышающих нормальную в четыре раза порций), с остальным должно было быть так же но иногда я как будто действительно ловил какие-то трипы, балансируя на краю реальности. Мне нравилось это чувство, не полной осознанности, учитывая что я был супер-осознанным практически что процентов времени. При моей способности выпутываться из чего угодно мне временами нравилось это чувство, что мне не все подвластно.
Грязными разваленными улицами мы подходим к зданию, мимо которого я столько раз бегал но в котором ни разу не бывал. Я хмыкнул, задирая голову, чтобы посмотреть на него целиком, и перевел взгляд на Дэвида.
- Так и... что нас там ждёт?

Новость о том, что нам не придется проходить полный цикл "спереть-толкнуть-купить" для того, чтобы обкуриться, приводит меня в восторг. Лицо Дэвида оказывается слишком близко, и я позволяю моменту растянуться ещё и ещё, и потом просто смеюсь ему в лицо, расслабленно и довольно. Посмотрим на синюю, словим синьку, будет у нас что-нибудь синее и что-нибудь краденое (извините взятое взаймы). Отличный план.
- Отличный план, главное надёжный, - смеюсь, а сам думаю, что представить Хэллера одним из таких зануд удивительно легко, особенно учитывая что я знаю его либо в состоянии полного неадеквата, либо в состоянии почти полного. Но у меня, видимо, все учёные намертво теперь ассоциируются с расхлябанными идиотами, которым до серьезного образа как до Луны пешком. Это, конечно, был камень в огород Чарльза. Я так и не поверил, что у него есть докторская степень.
- Ну слушай, нам же легче. Хотя с другой стороны, может они думают что у них нечего красть. Сейчас пролезем туда и ничего не найдем, будет супер тупо.
Я все равно взбегаю по лестнице к входным дверям, на ходу поправляя куртку, приглаживая волосы, пытаясь выглядеть приличнее, хотя отлично понимаю, что у меня это вряд ли получится хоть когда-либо. Во-первых, из-за цвета волос. Во-вторых, потому что у меня на лице написано что я дурак и неудачник. Таких в астрофизики не берут.
Но мы все равно проходим без вопросов. Охрана едва смотрит на нас, и мне даже не приходится ничего делать, чтобы их отвлечь. Это даже странно, похоже, ребятам действительно было плевать, кто к ним ходит.
- Если покажешь мне как он выглядит - сможем, - авторитетно заявляю я, пока мы идём длинным скучным коридором. Я не имел ни малейшего понятия, что такое фотометр, и здорово подозревал, что у Дэвида ещё целая куча таких словечек в запасе.

Мне хватило бы доли секунды, чтобы обыскать здесь все и притащить Дэвиду фотометр, тонометр, спектрометр и ещё с десяток всяких метров, какие только могут найтись в этом здании, я делал так уже не раз, не два и не двадцать. Но сейчас так делать не хочется, потому что какой-то конкретной цели у нас нет - Хэллер уже пообещал интересного синенького из заначки, и мы, можно сказать, просто нагуливаем аппетит. Ходим и смотрим всякое. Забавно, но рядом с Дэвидом у меня никогда не было ощущения, что я трачу время - с ним почему-то всегда путь казался важнее итога, поэтому я подстраиваюсь под его обычную скорость, шагаю почти в ногу и верчу головой, рассматривая коридоры и закрытые двери. Подстроиться полноценно не получается, я опять опережаю его, и он, не церемонясь, хватает меня прямо за воротник и подтаскивает к себе.
У меня перехватывает дыхание.
Мгновением спустя и негромко смеюсь и киваю, показывая, что понял: на этом месте мы сворачиваем.
- Ничего не понял, но надеюсь что смогу узнать, когда увижу, - говорю я, потому что считаю себя ответственным молодым человеком. Если уж решил помочь другу спереть какую-нибудь заумную хрень, то сделаю это.
Мы выходим к лестнице, от чего у меня ожидаемо портится настроение. Ходить по лестницам я не люблю. Я люблю бегать. Здесь и сейчас, с Дэвидом и установленными, пускай для прикола, правилами, так вряд ли получится. Придется действовать как нормальные люди, и, переставляя ноги со ступеньки на ступеньку, я чувствую себя улиткой. Или амебой. Время густеет и идёт быстрее, и я отстаю от него, хотя двигаюсь все равно быстрее Дэвида. Я не представлял, как люди вообще живут со своим течением времени. Мои отношения с ним были настолько другими, что моих проблем буквально никто не мог понять.
- Ну ты умный мужик, я балдею. Световое загрязнение, это вот все. Правда, старый тут только ты, мне до этого ещё далеко, - я смеюсь, но вообще говорю серьезно. Про первое, не про последнее, Дэвид на самом деле... кладезь всякой разрозненной информации, то про гештальт-терапию завернет, то теперь вот про световое загрязнение. Я-то горазд был книжки читать в ту же секунду, чтобы вникнуть, а ему похоже действительно нравилось что-то узнавать и запоминать.
Мы заходим в огромный зал с телескопами, а у меня глаза разбегаются от количества разных с трудом опознаваемых вещей. Здесь я даю себе волю, но только чтобы обнаружить наконец этот чертов фотометр и вернуться к Дэвиду.
- А вот там, - ткнул я пальцем в место, где был только что, - не он?

- Ну спасибо, - тут же заворчал я. - Мне этого и в школе вполне хватило.
Уже потом, запоздало (что? да!) я понимаю, что Дэвид вообще-то говорил не про ту пятерку, и смущаюсь чуть ли не до потери сознания, потому что это, ну, странно наверное, школу вспоминать и перекладывать всякое. Я кидаю на Дэвида взгляд, но он явно увлечен всеми странными штуками вокруг нас больше, чем мной, поэтому я могу облегченно выдохнуть, тут же набрасываясь на себя с вопросами - что это вообще было? Как я мог не понять очевидной шутки и, что более важно, не успеть ее осознать?
Хэллер как будто искажает время вокруг себя - вот что. Это, конечно, плохое для меня оправдание, но рядом с ним я чувствую себя по-другому, и это чертовски странно. Иногда неприятно, как сейчас, но реже, чем хорошо или весело. Поэтому я с ним и общаюсь.
- Я и фотометр-то с трудом нашел! - отмахиваюсь я в итоге, спустя слишком долгое время для меня и совсем незначительное для него. - А ты мне про другие загадочные штуки. Дэвид, я неуч, а ты - Профессор, поэтому будь добр, либо объясняй, либо отваливай.
Все это, конечно, часть одного большого путешествия по консерватории, облаченная в шутки, но он это понимает как никто. Поэтому и следующий вопрос я не собираюсь воспринимать как серьезный, да даже если бы собирался - у Дэвида в глазах искры скачут так, что подожгут вообще все вокруг, и говорить о серьезности тут точно не приходится.
- Нет уж, давай без умиральной ямы, - я цокнул языком, подбираясь ближе к фотометру, но на обычной человеческой скорости. - Но так уж и быть, я готов навещать тебя в доме престарелых. Сколько тебе, пятьдесят?
Я даже не задумывался о том, какая именно у нас разница в возрасте. Дэвид был старше, но вряд ли намного, да и не мешало нам это. С ним было весело и легко, а это всегда было именно то, что мне нужно. В моей жизни было слишком много условностей и рамок, в которые меня то и дело пытались впихнуть. Безуспешно, конечно, потому что я нигде надолго не останавливался, но отношения это все равно портило. Особенно с мамой. Особенно с сестрой.

- Договорились, - я смеюсь в ответ его словам и прицеливаюсь то к одной, то к другой штуке. От мысли о том, что надо выглядеть нормально, меня бросает в дрожь омерзения, и я не могу справиться с собой - подгоняю к фотометру, который нашел раньше, и хватаю его на своей обычной, нормальной скорости. Дэвид даже моргнуть не успел бы. Или доморгать. Или что он там вообще делал. В итоге я стою рядом с ним в обнимку с это штукой, немного потряхивая ей, чтобы показать: вот, посмотри, потырил, пошли уже.

- И как мы мимо охраны с этим пройдем? В то, что она пускает внутрь всех подряд, я верю, но что она выпустит хер знает кого с измерительной штуковиной, нет уж. Надо его спрятать как-то, что ли.

Да, я все еще могу вытащить и эту штуку, и еще несколько, и возможно даже телескоп, если сильно постараюсь. Не привлекая совершенно никакого внимания. Но это я могу сделать и один, и веселья в этом не было ни на грош - что веселого в том, чем занимаешься постоянно? О том, почему я в таком случае продолжаю это делать, я старался не задумываться.