Файлы на Джеймса Т. Кирка, энсина USS Farragut, я получил вперед своего пациента, еще, видимо, в момент, когда руководство судна определило свой курс на Звездную базу 7. Определила, нужно сказать, вовремя, потому что файл Кирка был отнюдь не единственным, нет.

Его имя просто стояло первым в списке по серьезности полученных ранений.

Если честно, давно мне в руки не попадала целая группа. Что с одной стороны радовало несказанно, а с другой наводила на мысль, что иногда попадать под опеку врачей просто уже некому. Космос таит в себе множество угроз, он не может похвастаться состраданием к тем, кто вознамерился узнать все его секреты, или кто просто пытается жить, делая ту работу, которая находится прямо перед ним. Иногда мне кажется, что ужас перед этой бесконечной черной сущностью я испытываю практически религиозный, не из страха быть одним из бедолаг, проглоченных и пропавших. Нет. Меня ужасает то, с каким равнодушием вселенная относится к тем, кого даже не замечает.

Впрочем, я ушел от мысли.

Файлы на Джеймса Т. Кирка я изучил, тем не менее, в последнюю очередь. Должность главы медицинской службы накладывает свои ограничения в виде необходимости распределить лечащих врачей до момента, когда поступит уведомление о прибытии корабля в порт. И к той самой минуте, когда мне пришлось преодолевать неблизкий путь для координации действий медиков от собственной каюты до медицинского корпуса (транспортеры я по возможности избегаю), я точно уверился в том, что кейс энсина Джеймса Т. Кирка настолько нетривиальный, насколько может быть. А значит, просто так вверить его лечение кому-то из персонала без должной квалификации я не могу.

ДЖЕЙМС Т. КИРК
USS Farragut, энсин [запрос на повышение ранга в обработке], командный состав, тактическая станция
Март 22, 2233, штат Айова, США, Земля
Награжден за доблесть, проявленную во время битвы с пиратами Эпсилон Канарис III.

Найти в таком возрасте проблем на свою ногу и мою голову — это нужно редкую удачу иметь... Справедливости ради, редкая удача оставила этого молодого человека живым, несмотря на природу увечий. Удача и ослиное упрямство, я надеюсь. Оно ему еще ох как пригодится.

Падд с открытым на нем отчетом от моих коллег по цеху все еще у меня в руке, когда я подхожу к биокровати.

— Добрый день, мистер Кирк, — говорю я, бегло осматривая ногу энсина в поле стазиса, обеспечивающего одновременно и неспособность дальнейшего смещения тканей, и полную безболезненность существования конечности без отрыва от собственного хозяина. Отчет намекал мне, что все будет плохо, но я, если честно, не... ай, да ладно, я напредставлял себе всякие ужасы, и одну из вариаций этих фантазий как раз увидел. — А ваш капитан не шутил, энсин. "Стукнулись" вы основательно.

Не то слово. Я предполагал, что падение стойки на мостике может человека просто прибить, шлепнуть как муху, но реальность продолжала меня удивлять. А пациент только начинал: каким образом он не потерял сознание от болевого шока сразу же на месте? Раздробленная бедренная кость и колено вперемешку со всем, что его составляет, заставили бы кого угодно проситься к мамочке, а не продолжать вести огонь по пиратскому кораблю.

Эти мысли заставляют меня более внимательно и очень по-новому взглянуть на Джеймса. Ведь совсем еще мальчишка — пусть и на вид уже немного изнуренный собственным состоянием нестояния — а такие фортеля выделывает. Если не увижу его на постерах Звездного флота в ближайшее время, уверюсь, что в верхах гнездятся одни идиоты.

Запоздало поняв, что я так и не представился, мысленно машу на эту деталь рукой. Успеется.

— Как общее самочувствие?

Отредактировано Dr. Leonard McCoy (22.01.2023 23:01:20)

На комментарий о сохранности ноги я только хмыкаю. К сожалению, в конечном итоге это мне решать, но я надеюсь, что не придется, и что удача этого парня не оставит и сейчас. А сейчас если не самый трудный момент этой истории, то не самый простой точно.

— С футболом, боюсь, придется повременить. — Я буквально чувствую, как уголки моего рта подергиваются вверх. Бравирует. Это хорошо. — А теперь дай мне несколько минут.

Я обхожу кровать с другой стороны, чтобы иметь доступ к аппаратуре. Медперсонал уже подрубил стазисное поле к сканерам, и все, что мне остается — это изучить показания и изображения в режиме реального времени, чего очень не хватало, пока я лихорадочно пытался придумать последовательность действий по сухим словам и цифрам в репорте. Неудовлетворенный такими изысканиями, я возвращаюсь к Кирку, чтобы изучить, так сказать, живой образец и сопоставить в своей голове все внутренние структурные изменения и их проявления вовне.

— Ну, я действительно не думаю, что нам придется ее отпилить, — комментирую я вслух, стараясь не ухмыляться. — По крайней мере, кое-что попробуем для начала. Сразу скажу, что методика достаточно свежая. Таких кейсов, как этот, один на семизначную цифру, поэтому я ожидаю чуть более активной осознанности с вашей стороны. К сожалению, и мне не нравится это говорить, на сегодняшний день я не могу предложить никаких гарантий.

Восстановление любой из поврежденных частей — это всего лишь дело времени и умения врача научить клетки делать определенные вещи и собираться определенным образом. Воссттановление всех поврежденных частей в едином комплексе — задача с несколькими звездочками, которая пока что не решалась в том виде, в котором ее мне презентовали.

— Если обрисовать все крупными мазками, то первый шаг для нас это регенерация бедренной кости, при чем некоторые фрагмены будут созданы пракически с нуля. Затем колено. Колено само по себе структурно достаточно непростая часть, особенно если мы хотим сохранить его подвижность. Все вместе это чуть больше половины пути, но еще не все, энсин.

Отредактировано Dr. Leonard McCoy (23.01.2023 21:34:59)

Что хорошо было с этим Кирком — можно не ожидать, что пациент скатится в уныние с ходу, хоть я пока и не озвучивал свои прогнозы. Обычно именно прогнозы стирают несмелые улыбки с лиц, и почему-то в данном случае я надеюсь, что Джеймс Т. Кирк ухмыльнется мне прямо в лицо и заявит, что уж он-то справится быстрее среднестатистической единицы.

— Кости и мышцы, — поправляю я его. — Это вы мне скажите, энсин, мышь или кролик, что душе ближе. Но все исключительно с вашего согласия. У нас еще будет время обговорить детали. Альтернатива, к сожалению, это протезирование, но я не большой фанат безоговорочных радикальных вариантов. Если есть шанс, следует брать такого коня под узцы и вести в стойло.

Да хрена с два я возьму простой вариант вперед разумного!

— А дальше вас ждет самое сложное.

Падд в моих руках активируется легким прикосновением, показывая только что снятые сканером изображения, которые я перевожу в самый упрощенный режим для более удобной демонстрации: одни контуры и ничего больше.

— Повреждения мышечной ткани структурные, поэтому нам не избежать ее последовательной регенерации, тем более, что мышцы заново нужно убедить зацепиться за новоявленную кость. — Все фрагменты я подсвечиваю для Джеймса легкими касаниями экрана, набирая критическую массу из практически полностью покрытой схемы. Ставлю, что объем "ремонта" составит если не две трети, то около того. — При таком раскладе мы ожидаемо получим конечность уступающую в свежести разве что аналогичной у младенца. И такую же беспомощную.

Потому что к тому моменту она, по сути, не сделала еще ни единого своего осознанного движения.

Если честно, в какой-то момент я начинаю бояться ответа, который жду с нетерпением. Возможно, я слишком давлю со всем этим, возможно, мне стоило поделить наш разговор на несколько, чтобы дать Джеймсу Т. Кирку свыкнуться с мыслью, но опыт показывает, что от пациентов не стоит ждать терпения, когда ты не говоришь им всех фактов — и вот они перед ними. Перед ним.

— Мышь так мышь, — я невольно улыбаюсь в ответ. Мне волнительно, как лечащему врачу, и одновременно спокойно, после первичного разговора, как будто мне действительно не хватало почвы, которую мы только что проложили. — Я пришлю подробный план лечения прямо с утра. Сможете ознакомиться и решить для себя окончательно, готовы ли подписаться. До этого момента... что тут скажешь. Еще можете подумать. Я от своих слов не отступлюсь, но это не мое решение.

Хотелось бы, чтобы в данном случае было мое. Не знаю, почему. Знаю, что все еще можно поправить, если мой план действительно выйдет настолько действенным, насколько рисуется у меня в голове. Ответ Кирка звучит как вызов жизни и космосу, как "да", которое тычет судьбу в грудь и вопрошает "Ну и что, это все, что ты для меня приготовила? И только-то?", и такой настрой ужасно заразный. Единственная заразная вещь, которая мне нравится, пожалуй.

Помявшись в нерешительности, я откладываю падд в сторону и протягиваю энсину руку.

— Леонард. — Нам предстоит провести рядом больше полугода, если все пойдет, как нужно. Фамилию мою он и так знает, поэтому мое представление не носит формальности. Всего лишь разрешение — и просьба — использовать первое имя.

***

Время для врача — это удивительное сочетание одновременно союзника и врага. Оно всегда на твоей стороне, но точно так же постоянно играет против тебя. Этот парадокс вошел в мою жизнь слишком рано, чтобы я продолжал в нем копаться, но забывать об этом феномене явно не приходилось. Не приходится и сейчас, когда у меня на руках новый сложный пациент, и все, о чем я могу просить, это чтобы нам хватило времени. И чтобы его было необходимо как можно меньше.

После нашего разговора я действительно направил Джиму план лечения. Таймлайн в целом там был обозначен достаточно точно даже при учете размытых фрагментов, где сроки зависели от вероятностей успеха того или иного мероприятия. Я постарался сделать их как можно менее влиятельными и как можно более конкретными — еще одна история дуальностей в моей жизни. В науке ты постоянно имеешь дела с неопределенностями, а передовая медицина — еще какая сука-наука. Неопределенности, от которых напрямую зависит чья-то жизнь — и ты в постоянном беге наперегонки с этими коварными элементами.

Честно? Иногда я задавался вопросом на кой черт выбрал именно такую работу, в постоянном страхе за пациентов за пределами какой-нибудь колонии или планеты Земля. Но, глядя на стремительно растущий файл Джеймса Т. Кирка, понимаю. Для этого. Все бессонные ночи в битвах с алгоритмами и лабораторными экспериментами, все отмененные поездки, чтобы навестить дочь, все долгие разговоры совсем не о деле между мной и Кирком, с которым мы, кажется, успели стать друзьями за время вынужденного тесного общения. Все это ровно для этого.

Три сложных месяца спустя наше знакомство — и первый этап окончен.

— Утра, Джим. — Мне кажется, я не дожидаюсь толком, когда он проснется окончательно, потому что данные ночного мониторинга уже полчаса как у меня, и мне просто не терпится сообщить ему первую действительно большую благую весть. Для этих целей я торжественно размещаю на прикроватном столике небольшую флягу с горячительным, которое Кирку — аллилуйя — с этого момента можно. В умеренных количествах. — Меняем план лечения.