— Отдыхай, сестрёнка, — Лайя ласково убрала локон со лба Милли. Круговорот событий, который, казалось, только сжимается вокруг старшей Бёрнелл, превращаясь в торнадо, почти не оставлял шанса на отдых, зато прекрасно помогал взращивать вину: что сестра оказалась не в том месте, не в то время; что Милли едва не погибла, а она, как старшая из сестёр, не смогла её уберечь. Тяжёлые мысли оседали в голове плотным туманом, сон не слушался и не хотел приходить, разве что от дикой усталости, сродне той, что свалила её после битвы с Карниваном. Битва не отпускала её до сих пор: когда ты ощущаешь себя обычной девушкой, художником-реставратором, что живёт в своём мире из холстов, кисточек и красок — осознание того, что ты смогла отпугнуть беспощадного сильнейшего демона кажутся... мягко говоря необычными? Да, Бёрнелл смогла сделать "бу", как говорил Ноэ, всем этим страшным тварям, но смогла бы она, если бы не ощущение уверенности, которое придавали ей друзья? Как прошлого, так и настоящего. С ними она крепла в своей внутренней силе, за них же и переживала и боялась. Девушка не хотела терять тех, которых спустя долгие века наконец обрела, поэтому была готова снова и снова бороться хоть с сотней Карниванов, хоть со всеми преступниками "Сонной пустоши", которые захотели бы встать у них на пути. Только бы уже ставшие родными люди были счастливы и в безопасности.
Оставив Сандру с сестрой (Александра в последнее время почти не отходила от младшей Бёрнелл, всеми силами стараясь помочь ей), Лайя постаралась как можно тише выскользнуть из комнаты и медленно направилась по коридорам замка. Подумать только — ещё несколько недель назад девушка не могла и представить, что будет владеть хотя бы часовней какого-либо замка, не могла она и представить "Сонную пустошь", битвы, демонов, дождь из лягушек и, как ни странно, зародившуюся теплоту в душе по отношению к (даже слишком) харизматичному тёмному. Благодаря которому, она теперь стала арт-директором, ответственным за художественную часть работы над замком. Хотя заниматься чем-то своим в круговороте событий с тёмным миром — сейчас казалось, если не диким, то совершенно странным. Но с требовательным начальником в лице Ноэ — приходилось. И если сон не шёл в руку, Лайя предпочитала оставлять это время для исследования замка, чтобы оценить масштаб работ, а так же внимательно присмотреться к тайнам, что скрывало это место. В замке Влада почти со стопроцентной долей вероятности можно было наткнуться, если не на самих друзей, то на немногочисленных сотрудников, и мысленно Бёрнелл была благодарна сонной тишине, которая нависла над замком барона Шоттет: не будет возникать слишком много вопросов, а так же нравоучений и предостережений: "я же говорил тебе, не бродить по замку одной, тем более ночью!" "Мисс Бёрнелл, вам стоит пойти в свою комнату". Лайя и сама это знала. Знала, что замки скрывают много тайных ходов и ловушек, знала, что злые (и не очень) духи могут поджидать за поворотом, а если не духи, то последователи какого-либо культа, но побороть своё любопытство, особенно если оно было профессиональным, абсолютно не могла.
Массивная дубовая дверь в подвал, легко поддалась руке, открывая перед собой каменную лестницу, ведущую в кромешную тьму. Отметив про себя, что неплохо было бы провести сюда всё же электричество, Лайя щёлкнула фонариком, освещая себе путь.
— Ну что, была не была, —  лишь тихо выдыхая, делая первый шаг вниз.
В слабом свете фонаря поблескивала паутина у потолков и пола, блестел влажный камень, спёртый воздух подземных помещений казался тяжёлым и с трудом заходил в лёгкие. Лайя поёжилась, приобнимая себя за плечи и перехватывая фонарик поудобнее, не накинуть на себя хотя бы тёплый джемпер перед прогулкой по подземельям замка — было опрометчиво, грузный холод ложился на плечи, но Бёрнелл продолжала упорно идти вперёд, осматривая в направленном луче трещины в камне и осыпавшиеся старые фрески, которым создатели замка, кажется, не нашли лучшего места. Это было странно, по обыкновению своему — фресками гордились, писали их в самых видных и открытых частях, иногда даже на внешних стенах, а здесь они будто были заключены на вечное одиночество, без восхищённых взглядов и трепетных касаний рук.
Длинный подземный коридор вёл прямиком в глухую стену, и Лайя бы развернулась обратно, если бы не фреска, написанная на ней. Среди повреждённых произведений только она оставалась совершенно не тронутой, будто время и сырость помещения были над ней не властны. Свет фонарика мягко скользил вдоль написанного сюжета, и при всех своих знаниях Лайя не могла отнести его ни к одному из всевозможных ответвлений в искусстве. Слишком необычный и почти фэнтезийный сюжет, яркие цвета, необычные герои. Бёрнелл завороженно потянулась пальцами к стене, желая прикоснуться и убедиться, что краска далеко не свежа, и это не какая-то шутка от многочисленных сотрудников, нанятых для реставрации замка. Казалось будто время остановилось, а существование всего остального уже не имело никакого смысла. Только сюжет, что заставлял неотрывно смотреть на себя, будто поглощая наблюдателя.
Раздавшиеся за спиной шаги заставили Лайю одёрнуть руку и, едва ли не подпрыгнув на месте, резко обернуться, выставив фонарик, словно бы оружие, перед собой. Стук сердца на долю секунды поглотил все звуки вокруг. Оглушённая, девушка всматривалась в лицо Ноэ, который напугал если не до самого себя, то до архидемонов точно.
— Тебе не говорили, что пугать людей не очень хорошо? — прошипела Лайя, ткнув Ноэ пальцем в грудь и наконец переставая светить тому фонариком в лицо. — Что ты тут делаешь?