— Это байше?

— Это байше, — подтвердил Асами, закрывая татуировку на руке мужчины длинными рукавом.

Киришима, стоящий рядом со своим хозяином, старался не дышать, и заодно не смотреть, а самое главное — не запоминать. Получалось плохо.

— Вы думаете, что это… месть?

— Нет, — покачал головой Асами, поднимаясь на ноги. — Фейлон, конечно, несколько импульсивен и эмоционально несдержан, но он не настолько псих, чтобы присылать мне в подарок несколько десятков трупов. Причём, своих же собственных людей. И расстались мы с ним в последний раз не настолько плохо. Нет, — повторил он. — Фейлон здесь не причём. Эта история ударит по нему также сильно, как и по мне. Это кто-то третий.

Асами обвёл взглядом нутро контейнера, всё же позволив себе поморщится от невыносимой вони. Тошнотворно-сладкий запах тлена забивал ноздри, въедался в каждую пору на коже и насквозь пропитывал дорогую ткань костюма. Его уже не отстирать, лишь уничтожить. Асами прикрыл уставшие глаза и помассировал их пальцами, думая. Думать в контейнере было физически больно, настолько запах разложения сгустился, тошнотворным туманом обволакивая каждое лежащее тело. Он уже начал просачиваться за пределы огромной металлической коробки, но всё же снаружи несколько рассеивался.

— Выясни, как контейнер из Гонконга попал на мою территорию, — отдал Асами приказ, выбираясь на свежий воздух и давая знак рабочим. Тяжёлая металлическая дверь контейнера натужно скрипнула и захлопнулась с громким лязгающим звуком, отсекая стоявших вокруг людей от зрелища внутри. — И чтобы здесь всё убрали. Нужно собрать личные вещи, документы, ценности, всё что есть и отправить на шестой склад. В опечатанных ящиках.

— Как оформить? — Киришима быстро делал зашифрованные пометки в планшете. 

— Китайское стекло. Для кухни. С пометкой: "ХРУПКОЕ".

— Понял. Что с телами?

— Сжечь. Вывезти контейнер в море и там утопить.

— Всё сделаю. Не останется ни одного следа. Водитель у задних ворот, — посмотрел Киришима сообщение на телефоне. — С новым костюмом.

— Сделай всё как можно быстрее. С любым вопросом — звони. Бери всех, кого нужно, а я постараюсь удержать полицию как можно дальше отсюда. Нам не нужна такая популярность.

— Да, господин, — поклонился Киришима. — Можете положиться на меня.

Асами посмотрел на время, недовольно хмурясь. Ехать домой и ложиться спать смысла не было. К тому же в квартире его ждал Акихито, а он точно не хотел сейчас его видеть. Точнее, чтобы Акихито видел его. Потому что Асами, быть может, видел много дерьма в своей жизни, и мёртвые тела не то, что могло бы его надолго вывести из равновесия, — кроме мёртвого тело Акихито, конечно, но то был совсем другой разговор, — и быть может он и был беспринципным и жестоким, но он точно не был монстром-психопатом. И трупы детей и стариков большого восторга у него не вызывали. Как и то, что ему пришлось приказать сделать с ними. Однако оставить контейнер до приезда Фейлона он не мог. Каждая минута была рискованной и лишь транспаранта: “ЭЙ! ПОЛИЦИЯ! ТУТ ТРУПЫ НЕЗАКОННЫХ КИТАЙЦЕВ!” не хватало. 

Асами не мог рисковать и раскрывать маршруты нелегальной миграции, привлекать внимание к себе, да и к Фейлону тоже, ведь через груз могли выйти и на него. А Асами… Как бы Фейлон не злился на него, но Асами меньше всего хотел неприятностей своему давнему врагу, который заклятее друга. Особенно теперь, после того, что случилось в Гонконге.

От контейнера уже смердило гнилью на десятки метров вокруг, ещё день-два и из него начало бы течь. У Асами просто не было выбора. Он подумал было на мгновение сжечь каждое тело и поместить прах в отдельный ящик, но чтобы кремировать такое количество трупов ему бы потребовалось недели две непрерывной работы крематория. И чёртова толпа народа, которая бы узнала об этом. Об этом итак уже слишком многие знали.

Кто бы это ни совершил, вот он точно был психом.

Асами стянул с себя провонявший пиджак и рубашку, принимая из рук телохранителя свежий комплект. Поменял прямо возле машины брюки и засунул старый костюм комком в пакет.

— Сожги, — приказал он, отдавая его водителю.

Сел в машину, достал сотовый, снимая блокировку и набирая номер, который знал наизусть, и которым не хотел бы пользоваться до конца своей жизни. Но где желания Асами, а где прихоть богов?

“Надо поговорить!”  — набрал он сообщение, отправляя вместе с текстом вложенный файл с одним фото внутренностей контейнера.

* * *

— Я уверен, госпожа будет в восторге, — согнулся в низком поклоне консультант ювелирного салона.

— О, да, — скривился Асами. — Госпожа будет в восторге.

Если не заколет его этими когаи-кандзаси в процессе переговоров.

Асами с лёгким звоном вложил острую, длинную шпильку в виде стилета в ножны и подал её двумя руками консультанту, который аккуратно вернул заколку в специальное углубление на тёмно-синем бархатном ложе к своей паре-близнецу. Китайский серебряный дракон, обвивающий длинным телом верхнюю часть кандзаси, был украшен россыпью сапфиров и двумя чёрными бриллиантами на месте глаз. Тонкая и изящная сила заключенная в сверкающую сталь.

Как и сам Фейлон.

Это был уже третий ювелирный салон, в котором остановился Асами, чтобы найти достойный темиягэ для главы китайской мафии. Можно, было бы, конечно, традиционно остановиться на печеньках в виде котиков, но Асами не знал, любил ли Фейлон печенье и котиков.

Однако, всё же, наверное, стоило подобрать что-то менее острое и смертоубийственное. Не то, что втыкали в лодыжки врагов, дабы все знали, кто именно забрал голову трупа в качестве трофея.

“Известный бизнесмен убит в люксе отеля традиционными заколками для волос!”

Заголовок, достойный всех газет Японии. Интересно, Акихито расстроится?

— Завернуть в фуросики? — спросил консультант, закрывая крышку деревянной лакированной шкатулки, украшенной тонкой, сложной резьбой.

— Нет, благодарю вас. Обычной бумаги будет достаточно.

У них с Фейлорном не настолько близкие отношения. У них с Фейлоном вообще не отношения.

— Закрепить визитку?

— Не надо.

Консультант церемониально завернул шкатулку в кремовую текстурированную бумагу, перевязал бечёвкой и упаковал в фирменный пакет салона.

— Прошу. Желаю, чтобы ваш подарок радовал долгие годы.

— Спасибо.

Асами коротко склонил голову, забрал пакет и, расплатившись, вернулся обратно в машину, отдавая приказ водителю трогаться. Пакет с подарком небрежно лёг на соседнее кресло, возле толстой папки с менее приятным даром.

Он был не уверен. Не мог до конца просчитать реакцию Фейлона, и лишь надеялся на его благоразумие. И что у них на том лайнере что-то тронулось. Как сноубордист с Фудзиямы. Главное, чтобы в нужном направлении тронулось, а не в ближайшую вековую ель. Асами очень не хотелось открывать стрельбу в фешенебельном отеле.

С другой стороны, Фейлон всегда мог попробовать заколоть его шпильками для волос. Идеальное оружие для главы байше.

— Добро пожаловать в отель Mandarin Oriental, — певуче поздоровался администратор на ресепшн, поклоном приветствуя гостя.

— Асами Рюичи, — выложил на стойку документ Асами. — У меня бронь.

— Секундочку, — не прекращая улыбаться, юноша пощёлкал кнопками компьютерной мышки, расплываясь в ещё более широкой улыбке. — Да, представительский люкс для вас, сейчас всё оформлю.

Сейчас, — это невыносимые минуты бюрократических проволочек с заполнением документов и личных данных, а также весьма подробный рассказ об услугах, во время которого Асами чуть нетерпеливо постукивал подушечками пальцев по стойке, прежде чем получил электронный ключ.

Огнетушитель в номере.

Это прекрасно. Ему может понадобиться огнетушитель.

— Тридцатый этаж, Асами-сама. Хорошего отдыха в нашем отеле.

— Благодарю, вас.

Хороший отдых тот, который не заканчивается перестрелкой.

В холле перед лифтами он посторонился, пропуская пожилую пару европейцев и остался ждать следующего в компании с носильщиком, который вёз куда-то пустую тележку. В лифте он едва заметно кивнул рабочему отеля и уверенно нажал тридцать шестой этаж. У Фейлона был угловой люкс-ориентал с “восхитительным панорамным видом на гору Фудзи”. Тяжёлая сталь холодно скользнула по спине, когда носильщик незаметно засунул ему пистолет за пояс брюк. Быть может Mandarin Oriental и не принадлежал Асами, но это не значило, что у него здесь не было принадлежащих ему людей.

Время, название отеля и номер Фейлон прислал ему утром. Асами забронировал там же люкс, но только на другом этаже, чтобы ничто не могло связать его с китайской мафией, к тому же он был уверен, что китайская мафия заселилась там под чужим именем. И самое раздражающее в этом было то, что по большей части Асами скрывался даже не от полиции, китайской, японской русской или бог знает какой мафий, а от одного чрезмерно любопытного носа, который он оставил крепко спать в своей кровати. Но, зная Акихито — ненадолго. 

А теперь все дружно сделали вид, что никакой китайской мафии в Японию не приехало.

Асами постучал в дверь номера, что прислал ему Фейлон, дождался, когда перед ним распахнётся дверь, и внимательно осмотрел гостиную. Намечалась приватная встреча, и ему не хотелось, чтобы кто-то ей помешал.

— Прошу прощения, что в пакете, — произнёс вместо приветствия ритуальную фразу Асами, вручая хозяину номера подарок. — Благодарю, что так быстро приехал, —  склонился он в лёгком, приветственном поклоне, прежде чем зайти в номер. — Мне это всё нравится не больше, чем тебе, — сразу завалил он всех быков за рога. — Но может пострадать моя репутация. Как и твоя. Поэтому предлагаю перемирие. Кто-то хотел, чтобы это задело нас обоих. Я хочу узнать кто. И предлагаю свою помощь тебе. Если ты её примешь, конечно.

— Зачем яд смертельно опасной змее, у которой его итак достаточно, — ответил Асами, усаживаясь в кресло, на которое указал Фейлон. — Я посчитал, что лишь это украшение в должной мере отдаст почтение твоей убийственной красоте.

Буквально убийственной. Причём, как в переносном, так и в прямом смысле.

Асами прямо взглянул на Фейлона, не отказывая себе в удовольствии полюбоваться главой Байше. И хоть национальные китайские шелка тому бесподобно шли, классический европейский костюм, сшитый на заказ, сидел на нём не менее шикарно. В последний раз, когда они встречались, Асами был несколько занят переживанием негативных чувств по поводу кражи у него Акихито, так что ему было не до любования местными китайскими красотами. Но сейчас, когда эмоциональные качели остановились, он вновь начал вспоминать, чем так привлёк его гордый мальчишка семь лет назад.

Время потрудилось над Фейлоном гениальным скульптором, стесав подростковые округлости с лица и тела, вылепив резкие скулы и острый угол подбородка, сохранив при этом утончённые и томные черты. То, чего многие подиумные модели добивались скальпелем пластического хирурга, природа отдала Лю Фейлону задаром, и, надо отдать ему должное, тот мастерски умел пользоваться своим даром.

Фейлон и правда напоминал Асами стилеты: роскошные, богато украшенные, они служили одновременно усладой для глаз и средством мгновенного убийства в зависимости от того, чьи руки их держали и для какой цели применяли. Такой же изящный и стремительный, с нерушимой, несгибаемой волей и закалённым в боях характером. Уже не тот юный, невинный мальчик, в котором горел огонь бессмысленной справедливости и максимализма. Этот мужчина уже познал искусство выгодных выборов в пику своим желаниям.

Этот мужчина уже мог отринуть гордость и забыть на время о ненависти, чтобы на время объединиться со своим врагом.

Вот только врагом ли?

Оставил ли Асами надежду сблизиться с Фейлоном и получить возможность влиять на его решения? О нет, он был не тем человеком, который мог бы так просто отказаться от колоды козырей в рукаве. Семь лет назад он просто сделал шаг назад, скинул карты и объявил пас в этой партии. Асами умел ждать до лучшей раздачи. Был ли этот расклад таким?

Время покажет.

Стальной взгляд тёмных глаз вспорол ткань его рубашки, ломая перламутровые пуговицы, и пронзил грудь. Асами не сомневался, что если бы Фейлон мог, то он бы выдрал у него из клетки ребёр сердце и зажарил бы с лапшой на воке. И медленно бы съел, наслаждаясь каждым кусочком. Но Фейлон не мог. Как и Асами не мог смять этот прекрасный цветок в кулаке, уничтожая обманчиво хрупкие лепестки. Они оба застыли в мучительной борьбе на самом острие между любовью и ненавистью, испытывая боль от каждого шага босиком по лезвию, и лишь чудом удерживая себя от падения в пропасть.

Даже одно неосторожное слово могло столкнуть их в одну из сторон. И Асами было интересно узнать, куда они могли упасть в этой партии.

— А фотографии контейнера во всех подробностях у меня вот здесь. — Асами вытащил из кармана пиджака серебристую флешку, зажав её в пальцах. — Не тот материал, который хотелось бы увидеть не в тех руках. В папке лишь основное. Но я подумал, что тебе это понадобится. — Асами положил флешку на столик и медленно подвинул её прямыми пальцами по стеклянной поверхности к Фейлону. — Здесь фото каждой жертвы и вещи, которые были при ней найдены. Вещи вернуть могу, тела — нет. Мне пришлось избавиться от контейнера, спрятать его в порту не представлялось возможным, от уже начинало пахнуть смертью. А забрать этот груз к себе на склады, — качнул он головой. — Я не склонен к суициду. В отличие от многих моих соотечественников.

Хотя, сидя напротив главы байше, чью силу воли в китайской тюрьме подпитывала лишь ненависть и жажда мести к нему, и который держал в руках подаренные же самим Асами по настоящему заточенные стилеты, стоило начинать высказывать сомнения в собственном благоразумии.

Стоило.

Любому, кто не был Асами Рюичи.

— Не предложишь выпить? — спросил он, обманчиво расслабленно откидываясь на спинку кресла и закидывая ногу на ногу.

Пистолет в кобуре тяжело лёг на бок, и Асами расстегнул пуговицы пиджака, облегчая себе доступ к оружию. На всякий случай. Открывать стрельбу по китайской мафии он сегодня не планировал, но бы был уже несколько раз мёртв, если б не следовал мудрости о зонтике, который стоило раскрывать до того, как промок.

Главное, чтобы Фейлон не сцедил в стакан Асами свой ад, который капал с его прекрасных губ. В детстве Асами читал фантастический рассказ одного английского писателя о великолепной орхидее, что, распустившись, обратилась в хищника, чуть не лишив жизни своего создателя, присосавшись к нему воздушными корешками. Нежная красота оказалась безжалостной убийцей, без колебаний впившись в горло своей жертве.

Фейлон был похож на этот восхитительный цветок. И Асами меньше всего на свете хотелось лишать мир этого шедевра, созданного природой и им самим несколько лет назад. Но без колебаний бы выстрелил, если б почувствовал угрозу для себя.

— Я не верю, что здесь не найдётся бара.

Однако он всё ещё хотел мира с этим человеком. А не войны.

Отредактировано Asami Ryuichi (11.03.2023 18:40:14)

— Здесь компания намного приятнее. Так что я останусь, — не принял предложения уйти Асами, поднимаясь с кресла и неторопливо проходя через номер к мини-бару. — Акихито говорит, что пить в одиночестве — к алкоголизму.

Имя фотографа легко слетело с губ, но незримо повисло в воздухе едва уловимым знаком вопроса. После Гонконга Акихито навсегда встал между ними: то ли заложник, то ли барьер, то ли общий любовник. Все несколько запуталось, когда в уравнении появился третий знаменатель.

— А мне надо выпить. — Асами достал из бара пару бутылочек с виски, по пути обратно к креслу внимательно изучая крышки: не было ли на них следов уколов или открывания. Стакан он брать не стал и с тихим хрустом распечатал бутылку, сворачивая ей железную голову. — Я несколько часов провел в обществе разлагающихся тел детей и стариков. Мне нужно смыть вкус тлена с языка.

Он сделал большой глоток, растирая древесную горечь по внутренности рта. За свою жизнь он встречался с трупами в количестве намного большим, чем хотел бы видеть. Однако с войной смерть шагала рука об руку: отвратительная, грязная, с вывороченными наружу внутренностями, оторванными конечностями и криками раненных. В горячих точках смерть ожидаема. Как и в преступном мире, который был вплетён в жизнь Асами уродливыми, кроваво-чёрными нитями. Но то, что он увидел в порту — не было нормальным. Не было ожидаемым и хоть сколько-то оправданным. Асами быть может и был монстром, но не был бессмысленно беспощадным и кровожадным.

Как и все японцы, он почитал невинное детство и уважал мудрую старость.

Ему потребуется много таких бутылок, чтобы перестать ощущать приторность смрада контейнера.

И нет в мире такого количества, чтобы заставить Асами его забыть.

— Это стало нашим общим делом с того момента, как контейнер спустили с корабля в мои склады. И я клянусь, что найду всех причастных к этому в Японии и притащу тебе живыми. А ты вернёшь мне долг, сделав так, чтобы они умирали долго и мучительно, каждую секунду умоляя о смерти и не получая её.

Асами не был бессмысленно кровожадным, но он всё же был монстром. И давая эту клятву, он просто знал, что выполнит её. Бросив все свои силы, ресурсы, людей, даже при последнем издыхании на смертном одре он будет преследовать того, кто осмелился бросить ему вызов. Потому что ему не просто нанесли личное оскорбление, а задели того, кто был Асами небезразличен. И пусть их отношения с Фейлоном носили весьма сложный характер, когда-то он обещал приглядывать за мальчишкой, и всё ещё делал это, хоть и без помощи Йо стало несколько труднее.

Но не невозможно.

Да и в целом вся эта история с похищением Акихито заставила Асами вернуться на семь лет назад и посмотреть на всё другим взглядом, человека, который стал старше и опытнее. И этого опыта ему хватило для признания перед самим собой, что тогда он ошибся. И с одной стороны его бездействие тогда помогло Фейлону обрести силы и  стать тем, кем он является сейчас — могущественным лидером крупнейшей организации в Гонконге, но с другой…

С другой — всё могло сложиться иначе.

В глазах Фейлона до сих пор иногда мелькал тот растерянный, злой мальчишка, который отчаянно искал у него поддержки и любви, готовый предать собственную семью, но Асами тогда испугался собственных, зарождающихся эмоций и того, что он всё испортит, если поддастся им. Тогда он оставил осиротевшего вмиг, истекающего кровью Фейлона одного, нисколько не подумав, что тот может сломаться. Лишь время научило Асами тому, что быть слабым — не преступление. Для других. Для себя он всё ещё не приемлил слабости — отец его весьма эффективно обучил. Как быть альфой в любой стае, выгрызая из глоток врагов даже мысли о том, что его можно свалить.

Но даже при этом у Асами всегда была поддержка: матери, как бы не была эта мысль отвратительна отцу. В горячих точка его спину прикрывал Алекс с отрядом, а в Японии — Киришима и несколько до смерти верных ему людей. А вот Фейлона он такой поддержки лишил, уничтожив всех, кто был хоть сколько то близок ему. Да, он приставил к нему Йо, но тому ещё требовалось время, чтобы обрести доверие нового главы байше. И Фейлон справился сам, — внутри прекрасного нежного цветка оказался стальной стержень, о которой многие поломали зубы. Однако, даже самый крепкий материал мог сломаться под непосильной тяжестью, если держал её один.

— Позволь помочь тебе.

Асами вытащил из нагрудного кармана платок и вылил на него остатки виски, смачивая тонкую вышитую ткань алкоголем, снова поднялся, пересел на низкий журнальный столик напротив Фейлона. И, обхватив пальцами его ладонь, развернул её порезом к себе, мягко стирая кровь влажным платком.

— Если не обработать рану, будет хуже.

Он задержался пальцами на коже, и, легко касаясь, провёл вдоль едва заметному рваному росчерку, что пресекал его линию жизни . Асами криво ухмыльнулся, поднимая взгляд на Фейлона: они не так близко были знакомы, а их тела уже усыпаны шрамами, что они нанесли друг другу.

Тела и души.

В их первую встречу Асами был неоправданно груб, — ещё не отошедший от ужасов боевых действий и навыков палача, он не знал других способов лечения, кроме как резать воспалённую плоть раскалённым ножом, оставляя навечно воспоминание о себе. И он действительно был уверен, что боль закаляет характер.

— Ты должен быть осторожнее, Фей, — тихо произнёс он, заканчивая обрабатывать рану и вкладывая в чужую ладонь свой платок.

БАХ!

Мир взорвался и качнулся, оглушив тупой болью и звоном в ушах. Асами рефлекторно подался назад, перехватывая чужой кулак, влетевший ему в скулу.

Вот поэтому он никогда не приближался к людям на расстояние удара.

Асами зло посмотрел на Фейлона, убеждаясь, что тот не собирался продолжать эту истерику, и отпустил его руку, позволяя тому убраться подальше.

Просто, видимо, не будет.

Не то, чтобы он на это рассчитывал, зная главу байше уже много лет.

И на это, совершенно очевидно, рассчитывали их враги, сталкивая их снова в противостоянии, в надежде, что они поубивают друг друга и освободят тёпленькие места для всех желающих. Что ж, этого не получилось даже у самого Фейлона, что уж говорить о каких то идиотах, посчитавших себя умнее Асами. Много кто так считал. Теперь о них помнили лишь рыбы, обгладывающие их кости на дне Токийского залива.

— Успокоился? — спросил, когда в ушах перестало звенеть.

И отметил про себя, что у Фейлона отличный удар. Даже с такой неудобной позиции прилетело хорошо. Он подвигал челюстью и дотронулся языком до коренных зубов, проверяя их целостность. Уголок губы защипало, и он провёл по нему кончиками пальцев, переводя взгляд на смазанные алом подушечки. 

Прекрасно. Они ещё не начали переговоры, а уже оба в крови. 

— Мне всегда было до тебя дело, Фейлон, — ответил он, слизнув кровь с пальцев и прикладывая к удару бутылочку с бренди. Прохладное стекло  приятно остудило удар, немного снимая болезненность.

Жалел ли он о тех семи годах ненависти между ними? Нет. Асами не был из тех людей, что варились в сожалениях о прошлом, мешая себе двигаться вперёд. И сейчас, глядя на сильного, гордого мужчину перед собой, он был рад, что не уничтожил его тогда. Да, если бы он поступил по другому, не отошёл бы в сторону, то юный, уязвимый мальчишка позволил бы ему подчинить себя. Стал бы покорной, мягкой глиной в его руках. Это то, за чем Асами и приезжал. Но он отступил и дал в руки Фейлону огромную силу — ненависть к себе. И Фейлон забрал её. Черпал оттуда могущество как из родникового ключа, что бил из горы под названием Асами, и создавал себя. Великого, влиятельного, несгибаемого, со стальным характером и разящим, точным ударом.

Прекрасный, уникальный клинок, выкованный болью, льдом и огнём.

Нет, такой Фейлон нравился Асами намного больше.

— Когда погибла твоя семья, то ты остался один, слабый и раздавленный. Тебя бы уничтожили конкуренты одним ударом. И никого не осталось, кто мог бы встать за твоей спиной. Тебе нужно было что-то, чтобы подняться. И я дал это тебе — ненависть к себе. Ты сдался, потому что потерял смысл. Но ненависть ко мне вернула его тебе, подняла на ноги и позволила добиться того, что ты имеешь сейчас. Что бы ты предпочёл? Чтобы я забрал тебя в Японию и превратил в одну из своих безмозглых кукол? Чтобы я поднял тебя, и ты не смог бы держаться на ногах сам, без моей помощи? Твой бизнес не терпит слабости, он перемалывает каждого даже при намёке на неё. Я знал, что ты сильный. Но обстоятельства требовали, чтобы об этом узнали и другие. Я всегда присматривал за тобой, даже когда тебе казалось, что я о тебе забыл. О тебе невозможно забыть, Фей.

Асами отставил в сторону бутылку и протянул руку к Фейлону, захватывая пальцами прядь длинных волос, что выбилась из гладкой общей массы и непокорно лежала на плече. Он пригладил её по всей длине, собирая гневно топорщащиеся волоски и вернул её ко всем остальным.

Семь лет назад Асами просто не знал, как по другому добиться своей цели. Отец с рождения создавал из него своего наследника: безжалостного, бескомпромиссного, идущего по головам и трупам ради своей цели, — идеальный глава мафии, и если бы не японская философия матери и в целом азиатская культура, то у него бы это получилось. Но смерть и жизнь, инь и янь столкнулись в противостоянии за личность и… создали Асами, человека, принадлежавшего к обоим мирам одновременно. Но тогда он лишь недавно вернулся с поле боя, и полем боя для него был весь мир.

Тогда Асами просто не смог бы стать для того Фейлона тем, кого тот желал.

Но река времени текла, принося с собой изменения.

— Тебе больше не надо ненавидеть меня, чтобы быть сильным, Фейлон, — произнёс он, склоняясь над главой байше. Непочтительно, непозволительно близко, нарушая все мыслимые и немыслимые законы порядочности и этикета. Но он не был бы Асами Рюичи, если бы не презрел все законы, беря без позволения всё, то хотел. — И не нужно разрушать мой мир, чтобы привлечь внимание к себе. Как ты не понимаешь… — прошептал он, едва ощутимо прикасаясь губами к губам Фейлона.

Прекрасный китайский цветок уже давно владел вниманием Асами, даже тогда, когда он сам не признавался в этом себе. Замеченный им изящным, восхитительным бутоном, Асами пристально следил, как тот распускался, являя миру утончённые лепестки, окружённые длинными колючками с каплями смертельного яда на них. Разве мог Рюичи пропустить подобный шедевр? Разве мог он не видеть его?

Не хотеть себе?

Река времени равнодушно текла, неся в себе главное изменение.

Тот Асами Рюичи не знал другой силы, кроме ненависти и злобы. Этот Асами познал новую, куда более могущественную и великую. Когда на мгновение решил, что Акихито погиб. Тогда он не смог дать этого Фейлону, потому что просто не умел. Однако чувство, что зародилось в его душе, никуда не исчезло, оно лишь притаилось, забилось в самые глубокие и недоступные подвалы, скрываясь от ярости и равнодушия, что царили тогда в сердце Асами. И теперь оно выбралось, выросшее за года, напитанное кровью и болезненными желаниями Асами, такое же уродливое и чудовищно покорёженное, как и все остальные его чувства, но живое и сильное как никогда.

Любовь.

Асами захотел этого мальчика себе с первого же взгляда.

Со второго.

Первый был брошен на досье, фотографии в котором не могли передать и сотой доли красоты младшего сына Лю. Блёклый и невзрачный смурной пацан в национальных одеждах, к тому же совсем ещё ребёнок. У Асами крепко вставало на малышей, но он всё же предпочитал, чтобы они уже достигли возраста согласия.

Лю Фейлон в жизни, в свои девятнадцать, оказался ещё не до конца распустившимся цветком, но уже по сформировавшемуся бутону Асами понял, насколько прекрасным тот станет, когда достигнет своего расцвета. И сейчас он видел, что оказался абсолютно прав.

С годами Фейлон становился лишь прекраснее, словно незаконченная скульптура, приобретающая истинную форму с каждым движением руки мастера-природы. Но Асами свидетелем этому уже не стал. Ошибка, которую он допустил, лишила его и китайского рынка, и связей с байше, и мальчика, для которого Асами опускался на колени, чтобы подарить тому удовольствие, что тот никогда не испытывал ранее. Поэтому Асами пришлось забыть. Всё, что связывало их с Фейлоном больше не имело смысла без самого Фея. Ему потребовалось много сил, чтобы завязать новые связи с Китаем, найти обходные пути для бизнеса, возместить убытки и перенаправить транспортные потоки мимо Макао и Гонконга. О том, какие колоссальные возможности и перспективы он упустил, Асами старался не думать. Впрочем, он достаточно получал со своих имеющихся рынков, помимо Гонконга.

Он мог обойтись без Гонконга.

Он мог обойтись без Лю Фейлона.

Пока не увидел его в Японии вновь. А затем в том самом Гонконге, который он приказал себе забыть. И оказалось, что чувства, которых даже не должно было существовать, что он похоронил семь лет назад под слоем досады и разочарования, оказались живее всех живых. Как проклятые зомби, фильмы про которых так любил смотреть Акихито, они лезли и лезли, заполняя голову разными мыслями, среди которых огромным злобным чудовищем выделялась одна: а что, если бы тогда на лайнере Асами не выпустил бы Фейлона из своих рук.

Он всё ещё хотел его.

Всё ещё возбуждался мгновенно от вкуса его рта, с возрастом ставшего более ярким и насыщенным, с металлическо-сладковатым оттенком его собственной крови и пряным запахом туалетной воды Фейлона. Тело главы байше за прошедшие годы стало более крепким и сильными, стальные мускулы ощущались даже под пиджаком, когда Асами потянул его на себя, вытаскивая из спасительной глубины кресла и прижимая к себе. Целуя с силой, грубо, долго не отстраняясь, до боли сминая губы своими и проникая языком внутрь, заставляя разжать зубы, чтобы вылизать изнутри. Насладиться как можно больше этим вкусом, что он вспомнил в один момент, лишь только коснулся Фейлона.

Этот поцелуй так отличался от того горько-отчаянного поцелуя Фейлона на лайнере, которым тот пытался Асами наказать.
Фейлон первым пришёл в себя и начал рваться из железной хватки, и Асами, хоть совершенно того не хотел, всё же дал ему немного свободы и дыхания. Наверное, он слишком поспешил с этой частью их переговоров, но ждать ему больше не хотелось. А когда Асами Рюичи отказывал себе в своих желаниях?

— Раньше ты понимал меня с одного взгляда. — Асами слегка отстранился, помятый и взъерошенный. На этот раз не от драки. Даже не смотря на то, что ранка на его губе раздражённая языком Фейлона начала саднить. — Когда мы почти создали самый сильный союз во всей Восточной Азии, которому никто не осмелился бы бросить вызов. Но огонь, что горел в твоей груди, превратился в пожар ненависти ко мне и ты попытался спалить им меня дотла. Однако твои губы всё ещё жаждут моих поцелуев, что и семь лет назад, — покачал он головой, вновь наклоняясь вперед, говоря тихо и вкрадчиво. — Тело не обмануть, Фейлон. Оно помнит мои ласки, помнит, как ты сгорал от страсти, а не от гнева. И я помню, — уже практически шёпотом произнёс Асами, низко склоняясь над главой байше.

Почти соприкосаясь губами с его кожей.

Он медленно опустил руку к воротнику рубашки Фейлона, проводя кончиками пальцев по лицу вниз, выжигая у того на скулах и губах раскалённый след от своего пристального взгляда. Зацепил узел галстука из тончайшего, дорогого китайского шёлка, и потянул его на себя, освобождая точёную, изящную шею из плена. Вытащил тонкую полосу из воротника и небрежно уронил её на пол возле своих ног.

— Я помню, как звучал твой голос, когда ты просил меня любить тебя. Когда умолял не останавливаться снова и снова. Как кричал, кончая. Мои желания не изменились с тех пор. Ты больше не пешка своего брата, Лю-лаобан. И не марионетка отца. Теперь ты — истинный дракон байше и глава самой сильной триады в Китае. И я снова задаю тебе тот же вопрос: может быть мы закончим нашу маленькую войну?

Отредактировано Asami Ryuichi (14.04.2023 03:50:03)