Смех струится в воздухе, наполняет его, и никто из присутствующих не может сдержать улыбок, да и не нужно. У соседнего государства праздник, на который от чего-то позвали и других. Те принимают гостей добродушными улыбками, веселым смехом, тяжелыми, мощными рукопожатиями и крепкими объятиями. Мальчонка с кудрявыми рыжими завитушками на голове никак не может привыкнуть к чужой, традиционно одежде, но продолжает отчаянно ее поправлять, тщетно завязывая поясок на рубахе, что того и гляди снова раскроется большим пузырем от легкого ветерка, пускающего табун мурашек, стоит коварно забраться под одежду.
- Бедный ребенок, ну что же ты мучаешься? Давай помогу! - на отдаленно похожем языке произносит женщина с румяными щеками и поправляет поясок, завязывая тот покрепче. - Так будет лучше, теперь иди, веселись!
И отправляет ребенка в сторону шумной кучки детей.

Раньше Аслан думал, что кошмары это что-то не про него. Со своими он сражался, иногда проигрывал, иногда одерживал победу, и потому, кошмарами их не считал, скорей придерживался того, что это жизнь, пускай и во снах. Теперь же ему казалось, что сражения на поле битвы намного лучше тех снов, что последнее время одолевали его по ночам. Виной всему скорее всего были редкие разговоры с Владом о его Родине, которую похищенный принц помнил так четко и ярко, что в моменты острой тоски почти представали перед глазами его двух друзей. Именно тогда, когда скупые рассказы о Валахии начали превращаться в ясную картину, с обширными лесами и замками, тогда-то Аслан и начал задумываться волей неволей о том, какой было его Родина. Талимханеджибаши был молчалив и не спешил говорить о том, откуда привозили всех пленных детей, обмолвился однажды словом, что возможно румели агасы знают, но и те лишь пожимали плечами и разводили руками. И когда юноша окончательно решил, что ему суждено быть здесь, не зная того, откуда он, и что теперь это его дом, пришли кошмары.
В них он был еще совсем мальчишкой, совсем как Раду, и был от чего так счастлив и весел, что это задевало за живое. Он ведь тут счастлив, с Лале и Владом, от чего же воспоминания тянут туда, зовут, протягивая бережные ладони сквозь годы?.. Забытая Родина злила, вынуждала улыбаться друзьям сквозь силу, расстраивала, мучила по ночам, оставляя после себя на утро мокрый след на подушке. Уж лучше забыть ее вовсе, никогда не знать, стать покорным янычаром и вверить себя той стране, что несмотря на происхождение, позволяет учиться, обучает борьбе и другим навыкам, без которых в нынешнем мире сложно. Сны уходят, стоит Аслану начать истязать себя излишними тренировками, почаще брать работу в конюшнях, под конец дня выматываясь так, что на утро все тело до сих пор ломит. Он почти привыкает к этому темпу, жертвует частыми встречами с друзьями, уговаривая себя, что так нужно, пока однажды не засыпает за уборкой в конюшне, опершись щекой о древко грабель.

Все тот же праздник, шумный, красочный, а вдалеке, где дети бегают, крутятся, схватившись за руки, стоит дерево, к которому зачем-то приделаны две веревки и доска меж ними. Мальчонка подходит, чуть дергает то за одну, то за другую веревку, не совсем понимая, что к чему, пока громкие, словно птицы, дети не подбегают, смехом и радостными криками подзывая к себе чужестранца.
- Смотри, смотри! - кричат они и по двое падают на доску, начиная наклоняться то вперед, то назад. Зелень глаз следит неотрывно за чужими забавами, рыжие бровки чуть хмурятся, почти встречаясь у носа, и только легкий толчок и протянутая ладошка вырывают ребенка из раздумий.
- Идем! - смеется девочка с волосами цвета соломы и утягивает следом.

Аслан просыпается от чего-то мокрого, скользящего по щеке вверх, и осторожно приоткрыв глаза, обнаруживает перед собой одну из лошадей, что он забыл увести в стойло и привязать. Та, на счастье юноши не замечая открытых ворот, весьма лениво переступает с копыта на копыто, унюхав что-то в волосах человека, пытается достать это языком, ведя им по щеке и лбу.
- Ты снова? - со вздохом и легким смешком начинает Аслан и несильно убирает морду лошади в сторону, вытирая рукавом лицо от слюней. - Там нет сегодня цветов, мы давно не встречались с Лале.
Кобыла, будто бы поняв, что сказал человек, фыркает, прекращает тянуться вперед и уходит в свое стойло, разве что дверцу за собой не прикрыла. И пока та покорно чего-то ждет на своем месте, помощник конюха не теряя времени, привязывает ее, по путно общаясь с животным.
- Я... встречусь с ней, с ними. И принесу тебе цветов с полей. Просто... - юноша вздыхает и замолкает, поглаживая все еще отвернутую от него лошадь по спине, - если я не буду так убиваться, то буду снова видеть сны. Я тебе говорил.
Лошадь негромко ржет, пыхтит, копытом негромко по камню топает, и словно бы чувствуя настроение ближнего, таки поворачивается к нему, головой отгоняя от себя и выталкивая из стойла.
- Ладно-ладно! Сегодня схожу, или завтра, - снова недовольное ржание, - хорошо, сегодня, только... проверю кое-что.

Идея смастерить то самое непонятное из сна возникает спонтанно. Аслан какое-то время ходит в сомнениях, доделывая свою работу в конюшне, пытается вспомнить, что ощущал он в кошмаре и для чего вообще нужно это приспособление. Сдается, смиряется со своим любопытством, преодолевая тяготы воспоминаний и их отсутствия, и решает смастерить эту вещь. Ненужные, порванные в разных местах веревки находятся не сразу, приходится поискать то в старых ведрах, то где-то за стогами сена, сложенными под самой крышей конюшни, сложней только оказывается найти никому ненужные доски или хотя бы одну, но прочную, что выдержала бы вес взрослого человека. Поломанное некогда корыто, за которое как раз Аслан и попал к конюху поначалу, почти не изменилось, только покрылось пылью и чуть темнело. Все, для небольшой шалости, юноша скидывает в холщовый мешок, валяет самую малость тот в грязи, чтобы у проходящих мимо и мысли не было подойти поближе и посмотреть, и отправляется меж деревьев, к укромному месту Лале и дальше, на восток.
Это место Аслан обнаружил совершенно случайно, не наткнувшись на заброшенную мастерскую Лале, он все шел и шел по лесу, долго, упорно, пока не уткнулся в густые заросли, сквозь которые просачивался тихий звук журчащей воды. Кажется, никто об этом месте больше не знал, ведь сколько бы тут ни был юноша, он ни разу не встречал кого-то еще. От чего-то ему не хотелось, чтобы о его странном приспособлении из сна знал кто-то еще, кроме близких ему друзей, и потому мастерить его где-то рядом с местом Лале было нельзя.
Когда солнце появилось над кронами деревьев, осветив пруд и его обитателя, самое легкое наконец осталось позади, а если быть точным, расположилось крепкой конструкцией на ветке дерева, прямо над гладью воды, где совсем не глубоко. А самое сложное заключалось в том, чтобы найти и привести сюда друзей, что могли и имели полное право обижаться за долгое и методичное избегание одним рыжим дураком.
К счастью, путем недолгих уговоров Лале, и долгих - Влада, Аслан все же приводит их в уже свое место, предварительно умыкнув у подруги с ее разрешения два шелковых платка и повязав их на глаза друзьям, ведь как их вести по лесу, закрывая ладонями глаза, и протаскивать вглубь, сквозь множество веток и кустов.
Когда они добираются до места, миновав колючий и плотный кустарник, Аслан освобождает друзей от повязок и тихо улыбается, глядя за двумя парами глаз. Ему самому не терпится опробовать почти свое изобретение, коих он не видел на Родине Лале, но пробовать в одиночку - слишком тоскливо, и это признание тянет вниз грустью, виной перед друзьями, что, возможно, не так будут обрадованы такой вот вылазкой в лес, вместо уроков в библиотеке или других, куда более интересных занятий. Он чуть стряхивает досадные чувства поворотами головы, ступает первым в прохладную в жаркий день воду и не сильно, как в том сне, дергает то за одну веревку, то за другую, убеждаясь лишний раз в надежности не своего изобретения.
- Если я правильно помню, - это слово дается тяжелей всего, но Аслан лишь сжимает кулак, отпуская на время печали, и толкает раскрытой ладонью дощечку между веревок, - оно работает как-то так. Лале точно должно выдержать, а Влада, - смотрит на друга с теплой улыбкой, скрывая за ней смешок, - посмотрим.