Большой мир оказался совсем не таким, каким его представлял себе наивный в некоторых вопросах Армин Арлерт - и всё же подвал в Шиганшине открыл жителям Парадиза ту правду, о которой так грезил Эрвин Смит. Несколько часов кропотливого изучения дневников Гриши Йегера позволили узнать об устройстве внешнего мира больше, чем удавалось разведке за годы регулярных опасных вылазок, но ещё больше удалось выяснить после первого путешествия в Марлию, недружественную Парадизу страну, ближайшего соседа и главного противника, из-за которого люди на острове и оказались в ловушке без осязаемого шанса на освобождение.

Разведка наконец-то занималась тем, что было заложено в само её название: небольшая группа выбралась на Марлийскую землю, и теперь целыми днями наблюдала за сложившимся внутри страны укладом, разбирались в чужих наработках, привыкали к образу жизни, который до недавнего времени был им недоступен. Можно было с восторгом изучать достижения не тормозившегося титанами прогресса, но разведчики с Парадиза в первую очередь пересекли море ради информации. Вылазка обещала быть долгой: устройство современного мира на материке сильно отличалось ото всего, к чему за сотню лет привыкли изолированные на острове элдийцы, и в условиях всё более нагнетающей атмосферы заниматься ликбезом предстояло быстро. Разведчикам предстояло в кратчайшие сроки изучить современную технику и вооружение, вникнуть в глобальную мировую политическую картину, а главное, досконально изучить своего врага, готовясь к очередному кровавому противостоянию, возможно, последнему в истории человечества.

Милитаризованное марлийское общество держалось на шифтерах, как на китах, но со всех сторон только и слышались ругательства в адрес носителей проклятой крови. К элдийским почётным воинам отношение могло быть разным, но Леви однозначно испытывал к ним только негативные чувства. Он знал, как работала пропаганда, много раз в прошлом испытывал мнение общественности на себе, и всё же понимал, что единому мнению толпы можно противиться, было бы на то желание. Райнер, Энни и Бертольд прекрасно знали, за что боролись, видели в своей миссии на острове воинский долг, и ничто не поменяло им влиться в коллектив кадетов, выстроить околодружеские связи и играть при этом на два фронта за раз. Хорошая память не позволяла Леви забыть реки крови, что лились по когда-то мирным городам за стенами, трупы товарищей, вопли отчаяния и бессмысленные мольбы о пощаде; если бы капитан мог прямо сейчас скормить любого из почётных воинов кому угодно из неразумных титанов, что наводнили чужими стараниями остров, он бы сделал это, не потратив ни секунды на раздумия и сомнения.

Для Леви классовое неравенство удивительным не стало - он вырос в Подземном городе, он знал, каково это, считаться человеком низшего сорта, и осознавал, что многие люди готовы действительно на всё, лишь бы в жизни наступили перемены. Он сам когда-то грезил только о выходе на поверхность, ровно как элдийцы в гетто мечтали только о сытости и иных подачках со стороны марлийцев, которые никогда не считали бы их, людей с заражённой кровью, равными или хотя бы достойными жизни. Чувство самоуважения в потомках Элдии в Марлии давно было уничтожено до основания, и теперь жители гетто только цеплялись за жизнь, боялись каждого лишнего шага, и хотели лишь только не привлекать внимания - или, напротив, сильно его привлечь, чтобы отдать одного из отпрысков на службу, ради сомнительной чести стать воином, проклятым на тринадцать лет участия в боевых действиях с последующей ужасной кончиной.

Леви же вновь вернулся к той жизни, которую вёл когда-то под землёй: участвовать в миссиях разведки в открытую он не мог, Аккерман был слишком приметной фигурой, и один его неосторожный шаг привлёк бы к Парадизу слишком много внимания. Зато разведывать обстановку мог Флок. Его никто не знал, ни один из шифтеров его просто не помнил, а потом Фостеру удавалось доставать ту информацию, которая для Аккермана была бы закрытой. Кто бы мог подумать, что этот рыжий трус не побоится проникнуть в ряды врага, днём старательно играя роль обычного солдата, а вечером с мрачным взглядом становясь тем, кем на самом деле и являлся.

Леви открыл лежавшую сверху папку, задержал усталый взгляд на фотографии Зика. Переживание о выборе в Шиганшине остались в прошлом, Аккерман не корил себя за принятое решение, сожалея только об одном - что не успел добить эту чёртову обезьяну, первый раз за годы службы не выполнив отданного Эрвином приказа.

- Ожидаемо, - Леви закрыл папку, нарочито-аккуратно сложил их в ровную стопку, - но пока они грызутся друг с другом, у нас есть время подготовиться к возможному нападению. Марлия не потянет войны со всем миром, у них нет на это ни технических, ни человеческих ресурсов. На шифтеров они тоже больше рассчитывать не могут, не без силы Колоссального титана.

И в то же время было бы куда проще, будь разведка в курсе действий всех людей, что высадились на материк в поиске знаний и способа разрешения конфликта. Леви крепче сжал в руке принесённые Флоком бумаги, и поднял на Форстера нечитаемый взгляд.

- От Йегера ничего не слышно?

Посчитавший, что вполне может действовать самостоятельно, Эрен некоторое время не выходил на связь - по крайней мере, не с Леви. В целом Аккерман сомневался, что в случае необходимости Йегер подаст знак именно ему, он, скорее, связался бы с другими людьми, настроены категорически против всего мира, озлобленными, напуганными, жаждущими мести и в то же время не имеющими силы её осуществить...

С такими людьми, каким был Флок.

Отредактировано Levi Ackerman (08.04.2023 23:48:20)

Леви никогда не был тонким психологом, да и в политических играх мастаком не был, зато если что хорошо и усвоил за прошедшие годы жизни под землёй и службы в разведке, так это простой факт: больше всегда увиливали от ответов те, кому было, что скрывать. У Аккермана не было никаких доказательств, со стороны казалось, что Флок исправно выполнял порученную ему работу, добывал сведения, следил, крал данные; но и Форстер был уже не тем пацаном, что чуть не умер от ужаса вблизи Шиганшины. Вырос? Стал более жёстким? Циничным? Кажется, верным было абсолютно всё; но главное, способности иметь собственное мнение с годами он не растерял, как тогда, при Шиганшине, он отчаянно доказывал свою правоту, сжимая трясущимися руками едва живого командора, так и теперь явно удерживал в голове только ему одному принадлежащие мысли. Паниковать стал меньше, это факт, но по сути своей люди не менялись, Леви был в этом убеждён.

Аккерман пристально всмотрелся в лицо Форстера, но никак на его слова реагировать не стал. Леви не сумел бы сдержать ноток недоверия в голосе - впрочем, он никогда не стеснялся показывать своего истинного отношения к окружающим. Капитан не был тем человеком, который умел бы всем нравиться, напротив, его знали как грубого и своеобразного солдата, едва ли признающего чужие ценности. Ошибались, конечно, Леви всю свою жизнь преследовал чужие идеалы, шёл к чужой мечте, и это с годами также не изменилось. Вместе с тем плевать ему было на общественное мнение - что под землёй, что на поверхности ценилась в первую очередь сила, и именно это всегда делало Аккермана той фигурой, с которой приходилось считаться.

- Йегеру давно пора было привыкнуть, что если у нас чего-то и нет, так это времени, - бросил Леви в темноту комнаты, в привычном жесте скрещивая руки на груди. Эрену было не впервой испытывать потрясения, и каждый раз у него не было времени на долгие размышления и полную адаптацию к новым для себя условиям: служба, обнаружение в себе силы шифтеров, правда об отце, а теперь и о истинном устройстве мира, всё это больно било по неустойчивой психике едва ли подготовленного подростка, но требовало немедленного принятия важных решений.

- У меня тоже есть такой крайне умный друг, - Флок ведь не заметил короткую заминку перед последним словом? - Опыта в решении проблем у него предостаточно, только вот он никогда не ставил всё на дипломатию. Может быть, поэтому так долго и протянул.

Отчаянное разочарование отдельных разведчиков, в числе которых, очевидно, были и Эрен, и Флок, Леви как раз понять мог, сам много раз испытывал его в жизни, и каждый раз на языке ощущал противное мерзкое послевкусие. Судьба элдийцев вообще не сильно баловала, и один из последних представителей некогда значимого семейства Аккерманов исключением не стал: выход на поверхность обернулся для него огромной трагедией, новость об истинной природе титанов, которых капитан перебил даже не десятками сотнями, ударила по нему не менее больно, а добила его правда о проклятой семейке и особенной связи Аккерманов, что не могла считаться благом.

Леви не мог быть уверен ни в чём, даже в собственных отношениях, даже эту мелочь у него отобрали, оставляя груз ответственности и ничего более. Только отвлекаться на личные проблемы было некогда - назревал новый военный конфликт, и Парадиз был не в состоянии выдержать хотя бы одну атаку, уж точно не сейчас.

- Всё или ничего, да? Он никогда не умел идти на компромиссы, - если перебить титанов, то всех до единого, если воевать, то со всем миром сразу? Понять бы, что творилось в голове Йегера, но для этого с ним стоило бы хотя бы встретиться, прощупать почву, поговорить... и заниматься этим будет едва ли Леви, у него навыки дипломатии развиты не было, переговоры провалятся в самом начале. - Сидеть и ждать Эрена значит полностью ему довериться. А я не могу вложить всё в руки человека, который так явно не хочет делиться своими планами.

Леви скривился, как от зубной боли - в целом мало эмоциональный человек, он не мог сдержать своего неодобрительного отношения ко всему, в чём участвовал Зик. С обезьяной у капитана были личные незакрытые счёты, но пока он выжидал, не торопясь наносить последнего удара; теперь разведка знала о шифтерах больше, в следующий раз старшего Йегера никакой Перевозчик не спасёт, а Леви всё также будет готов бить на поражение.

- Странно слышать этот вопрос от тебя, - Флок был при Шиганшине, был за стеной, нёсся навстречу летящим с огромной скоростью камням и лишь чудом избежал смерти - сказалось чёртово везение, которое Форстеру явно было отсыпано с горочкой, позволяя обмануть смерть там, где, казалось бы, она властвовала единолично. Эрвин знал, на что шёл, когда отдавал тот последний приказ; Леви знал, на что соглашался; все разведчики понимали, что уже не вернутся назад. А теперь Форстер сомневался в отношении ко всему капитана? - Последний, кому я когда-либо поверю, это Зик Йегер.

Где-то в душе стало невероятно тяжело; последний приказ, единственный, который оказался не выполненным, до сих пор висел мёртвым грузом, а теперь ещё и мелькал перед глазами, напоминая о недоделанной при Шиганшине работе. Нет, Зик определённо умрёт, осталось лишь дождаться нужного момента...

- И что? Убьём всех, кто страдал меньше нашего? - выражение лица Леви не поменялось, Аккерман давно уже привык к отдельным порядкам, слишком много видел грязи, и не зацикливался на том, что где-то были уроды, а где-то жили прекрасные люди. - Перебьём детей, всех не_военных, всех, кто родился не на острове - но оставим Зика и доверимся ему, да? Он ведь так искренне говорит о своём желании спасти элдийцев.