Гин приветливо машет растопыренной пятерней офицерам и останавливается, чтобы ответить на некоторые из вопросов. В целом, общаться без надобности с ним никто не любит, а многие даже стараются избегать, но находятся и те, что любопытничают. Эти трое — как раз из таких, один смотрит с напряжением и явно больше являет из себя компанию и тылы для двух других, которые глазеют с неприкрытым интересом. Забавно, что такого они наслушались от других, что решились подойти лично? Слухи о нем ходят не самые лестные, поди, но Гину плевать: ради своей цели он готов на многое, так что ему какие-то сплетни.

Разговор недолгий, вспугнутыми рыбешками в стоячей воде офицеры вскоре разбегаются, торопясь по выдуманным делам. Гин ещё немного улыбается им в спины, а после его улыбка перестает быть такой же широкой, как и всегда, когда он нервничает. Подобные ситуации не доставляют ему удовольствия, но отчего-то души вокруг считают иначе. Змеиная улыбка для них — всегда признак опасности, и переубеждать каждого не входит в его планы. Пожалуй, так даже удобнее, пускай держатся подальше, ведь так или иначе однажды он планирует совершить страшное, чтобы остановить ещё более страшное. В конечном итоге героем быть не получится, так к чему тратить силы и время, чтобы доказать обратное, когда можно быть неприятным и страшным по умолчанию.

В задумчивости Гин отворачивается и шагает прочь. Поддается невеселым мыслям настолько, что не смотрит под ноги, и приходит в себя лишь тогда, когда под подошвой скрипит разбитым стеклом и лопается с характерным хрустом. Замирая, он приподнимает ступню и смотрит с недоверием на раздавленную баночку с порошком неизвестного предназначения. Как странно, откуда это здесь? Возможно, обронил кто-то. Остается надеяться, что это не очередной безумный план Айзена. Встревоженный догадками, Гин продолжает путь, но осматривается более внимательно, и в конце концов (как и ожидал) находит несчастную жертву, поражённую неизвестной хворью под сенью деревьев чуть поодаль от чужих взглядов.

Бедолага.

Замирая, Гин колеблется. Должен ли он подойти? Имеет ли право помочь? А что, если это очередная проверка Айзена? Иллюзия? Правда ли происходящее. И может ли он быть сострадательным в том амплуа, что придумал себе дабы подобраться ближе к цели, когда за ним беспрестанно следят десятки глаз.

Сжимая кулак, в решительности направляется к пострадавшему, покуда не успел передумать или испугаться. Присаживается рядом, осторожно касаясь плеча.
— Эй, вы в порядке? Чем я могу помочь?
Кажется, несчастному совсем плохо. Он лежит на боку и едва дышит, задыхаясь кашлем с кровью. Вряд ли может внятно говорить прямо сейчас. Приходится поделиться собственным платком, а после сдвинуть упавшие на лицо волосы, чтобы попытаться опознать пострадавшего.

— Укитаке-тайчо? — не сразу догадывается, хотя должен бы был. Экая нелепица! Неужели Айзену вздумалось поглумиться над беднягой лишь больше? Укитаке и без того по жизни досталось. Проводить над ним опыты с экспериментами воистину бесчеловечно.

Или же он видит двойное дно там, где его нет? Гин силится успокоиться и размышлять здраво. Укитаке не славится крепким здоровьем, вполне возможно его приступ натурален, а не кем-то подстроен. Подставляя плечо, он пытается поднять капитана с травы и отбуксировать поближе к медпункту. В любом случае, что бы тут не происходило, нельзя оставлять его вот так.

— Держитесь за меня. Постарайтесь дышать. Мы будем у медиков через секунду, вам обязательно помогут.