– Почему ты бежишь?

Не в стиле Тики протягивать руку помощи экзорцистам. К Четырнадцатому, правда, он испытывает и того меньше доверия. Симпатии. Мотивации влезть в казематы Ордена, чтобы вытащить от туда тушку Малыша.

(Впрочем, последнее блеф. Всегда приятно погладить орден против шерсти)

Если бы не прямой приказ Графа и глаза Роад, то он бы выбрал наслаждаться комфортом ковчега, а не нестись через леса преследуемый Апокрифом.

(Воспоминание об этой мерзости до сих пор скручивается в животе отвращением.)

Ради тебя..

Он по прежнему не видит в малыше Ноя, отрицая слова Графа и Роад, потому что какая же радость, если Уолкер окажется таким же как они? Вся прелесть их взаимодействия. Противостояния. Вся прелесть, разбивается об эти скалы. Малыш был таким занятным экзорцистом не для того, чтобы становиться неучтенным Ноем.

Но Граф ждет его домой.

Ной с чистой силой. Звучит как взрывоопасная смесь, не важно какую часть НЕсебя выберет Малыш, в карты с ним сыграть больше не придется.

Покажи кто здесь главный.

Тики протягивает руку экзорцисту. Зовет за собой Ноя.

Юноша отличный партнер по игре, он бесит и восхищает в равной степени, не важно кто одерживает победу, процесс достоин любого результата. Даже остаться в одних трусах. Малыш, разбавляет серое во всех отношениях существование Ноя, до той степени, что Тики практически готов воскликнуть, ну наконец-то ты появился, наконец-то хоть кто-то…

Ах да, теперь же его собираются уничтожить.
Орден, чтобы оставить свое идеальное оружие.
Граф, чтобы заполучить драгоценного Четырнадцатого.

Тики предлагает помощь Аллену Уолкеру, кем бы тот не был.

И сам не верит что выступает третьей стороной. Он совсем не тот человек, который будет готов выступить личным психотерапевтом для потерянных душ. Он совсем не тот Ной, который пойдет против воли Графа.
Но. Как же его это злит.

Тикки не использует людей, не важно в каких отношениях с человечество состоит его сущность. Вспоминая привязанность Роад к Малышу, вспоминая непоколебимую веру того, в Черный орден, которая не покорилась даже его Тизам. Всем им не нужен Юноша.

Значит Тики заберет его себе.

– Не пригласишь на свой ковчег?

Он до последнего не уверен, что не получит чистой силой по лицу. Сказать прямо, он ожидает того, что Аллен Уолкер отвергнет приглашение в очередной раз, вступит в бесполезное противостояние с Апокрифом, или побежит, побежит так далеко, чтобы обезопасить своих друзей от собственного присутствия. Глупцы всегда выбирают других.

Тики сжимает пальцы на правой руке Малыша. Не сбежишь. Моя помощь, это разовая акция и только попробуй от нее отвернуться.

— Можешь бежать от этого сколько угодно. Но чем дольше это будет продолжаться, тем меньше ты узнаешь о тех, кто забрался сюда и хочет стать Алленом Уолкером, – указательный палец многозначительно тыкает Малыша по лбу. Тики быстро одергивает руку. Но стигмат на месте прикосновения не видит. Славно. К диалогу с потерянным родственником сейчас не готов, да и не время, – если ты собираешься выбрать их, а не себя, то найди безопасную конуру. Одолей Монстров. Если нужно, подчини. Или обмани. Блефовать ты умеешь даже лучше меня, Юноша. Забери весь банк, А я, так уж и быть, готов выступить тебе вторым игроком.

— Они ни в чем не виноваты.

Тики многозначительно поднимает бровь. Тики ничего не говорит, но подразумевает что “с каких это пор инквизиторы стали белыми и пушистыми”. Но, в самом деле, он ведь теперь в гостях, поэтому придется вести себя соответствующе.

В гостях. Занятная формулировка. Тики знает этот ковчег лучше каждой пресвятой крысы, стая которых заполонили его старый дом. Он прожил здесь всю сознательную жизнь Ноя, и не убивать?

Тики закуривает, выдыхая с сизым дымом все свое раздражение, даром что не прямо в лицо спутника.

– Не помню, чтобы я нанимался швейцаром, Юноша.

Бравые стражи, в большей массе, бегут от него сами. О, страшный - страшный Ной, с проклятыми стигмами на голове и золотыми глазами. Его веселит мысль, что многие из них выросли на страшных сказках, о тому как его семья во главе с Акума пожирает беззащитных младенцев.

(По правде говоря, он предпочитает классический английский завтрак, а на обед что-то из простолюдинкой пищи юга италии, и ни в один из этих рецептов люди не догадались включить мясо собственных детей)

Те из стражей, что играя в героев, кидаются на Микк с оружием, они, ну. Слов про сломанные кости не было, верно? Тики, если так подумать, всего лишь им прибавил мотивации покинуть чужую территорию. Даже не использовал Тизов.

Не использовал, еще и потому, что Графу не стоит знать, где находится один из его верных Ноев. У Графа только случилась истерика, И Роад нет рядом, Графу нужен отдых а не потрясения. И Графу не стоит думать, что Тики находится рядом с Предателем.

Тики смотрит на Юношу. Смотрит, и ищет в его глазах осколки неизвестного брата. Смотрит и думает, что ему делать, если на их дружеские посиделки явится Четырнадцатый? Вряд ли тот будет готов к задушевным разговорам с давно потерянными родственниками. Лично у Тики к нему вопросов (много), претензий нет. Он готов сесть за стол переговоров.

Безусловно, жаль, что появление собрата означает потерю Юноши. Вряд ли Ной будет так же хорошо играть в покер.

Но

Тики смотрит на Юношу, и в глазах у того смертельный ужас обрамленный влагой. Какой там четырнадцатый, какой там Ной. Здесь даже экзорциста Аллена Уолкера нет, ребенок, потерянный, испуганный, обманутый. Ною его не жаль. Идеалистов ожидает один финал, крушение собственных устоев.

Ною Наслаждения это не понять. Нои они всегда там около серой морали, на пару градусов темнее.

Нянькой я тоже не нанимался.

Экзорцисты от души погуляли в ковчеге. Тики распинывает бумаги, которыми завалена комната, что они с Роад использовали как место для чаепития, а орден, вероятно, как место для раскидывания важных исследований. Очень похоже на

– Славно. Чайник свой притащили. А здесь ведь был настоящий фарфоровый сервиз.

Он ведь точно, не нанимался нянькой?

Среди оставленных вещей, он находит чудом уцелевшие кружки, тяжелые и металлические, напоминавшие ему те, из которых они с ребятами пили на заработках. Человек внутри Тики усмехается.

(Людям не место на ковчеге.)

– Как долго ты планируешь рефлексировать в комнате исполнителя, Юноша? Если не хочешь упасть в обморок от обезвоживания и голода, то, – Тики кивает на длинный стол, в углу которого, он навел порядок (скинул все на пол) и где дымятся две кружки чая, – и к слову, не знаю, учат ли у вас в церковных школах вежливости, но сейчас самое время сказать Спасибо.