Гарри Поттер был в том возрасте, который подразумевал под собой наличие большого опыта, который, в свою очередь, дарил внутреннее убеждение, что кто, если не он? Кто способен побить рекорд по аресту преступников сразу несколько месяцев подряд? Кто способен написать отчеты настолько корректно, что не только у начальства, но и у начальства начальства не появится вопросов? Кто способен писать эти отчеты и одновременно жонглировать не ведущей рукой?.. Хотя, стоит признать, последнее Гарри до нужного умения так и не довел, но только потому, что занимался этим совсем юнцом и в окружении таких же юных коллег под конец рабочего дня, когда начальство скидывало на них всю документальную работу и с чистой совестью уходило домой к своим семьям. Им, молодняку, у некоторых из которых, между прочим, тоже были семьи, просто необходимо было хоть как-то поднять настроение.

Теперь же Гарри сам стал заместителем своего начальника, и с повышением он открыл для себя много нового. Например то, что не все коллеги оказались верными делу товарищами: большая часть из них тоже метили на должность главы аврората, а потому всячески старались ему, Гарри, насолить. Или же то, что нынешний глава оказался не так уж и чист на руку, как он всеми силами старался показать – и это после войны, которая разорила всю Магическую Британию. Но со временем Гарри перестал его осуждать. Потому что со временем тоже стал «нечистым на руку».

Работа в аврорате не оправдала его ожиданий. В юношеском возрасте, когда максимализм вовсю подогревало осознание, что с Тёмным Лордом покончено раз и навсегда, и осталось всего-то выяснить, кто поддерживал тёмного волшебника по доброй воле, а кого заставили, и, соответственно из этого, распределить между волшебниками тяжесть наказания, профессия аврора значила для него больше, чем просто борьбой с тёмным искусством. Гарри увидел в наступившем кризисе шанс изменить мир к лучшему, и он прилагал для этого все усилия, которые только мог – и поначалу ему действительно казалось, что у него получается. Но не все готовы были ему помочь; не все авроры разделяли его точку зрения, и не всем нравилось то, что, несмотря на благие намерения, Гарри особенно выделяли в Министерстве. Всё верно, он сыграл значительную роль в свержении Тёмного Лорда, но для остальных было достаточным, если бы Гарри Поттер так и остался «мальчиком, который выжил» и не лез туда, куда не следует. Нашлись те, кто его повышению остались не рады. И нашлись те, кто, на пути Гарри к этому повышению, вовсю вставлял палки в его колёса.

Но это было одной из многих его бед. Для того, чтобы закрыть дело без невинных жертв – то бишь, провести идеальный арест, - мало было хотеть и быть просто хорошим аврором. Приходилось марать руки, и не раз; и речь не о возможном убийстве – которое на такой работе происходило с целью самозащиты, разумеется. Чтобы расколоть одного, приходилось подкупить другого; чтобы найти другого, требовалось договориться с первым. До определенного времени Гарри понятия не имел, как на самом деле устроен этот мир. Когда над тобой маячит единственная угроза в виде старого, но могущественного волшебника, который просто одержим идеей убийства школьника из-за какого-то там пророчества, о том, на каких правилах строится высшее общество, как-то не задумываешься. И Гарри оставалось либо принять эти правила, либо потерять всё, что он строил на протяжении долгих лет.

Так он завязал странную, совсем не дружескую, но и не враждебную связь с младшим Ноттом – за что себя поначалу люто ненавидел. Ко многим своим однокурсникам, которые старательно портили школьную жизнь, после войны и во время работы в аврорате Гарри охладел достаточно, чтобы их прошлое поведение считать обычными детскими выходками. В конце концов, наверняка многие скажут, что и сам Поттер в школе был далеко не подарком. Так он спокойно читал статьи, написанные рукой Панси Паркинсон, и сдержанно кивал Блейзу Забини или Драко Малфою, когда случайно сталкивался с ними в коридорах. В том, что его старые школьные знакомые пошли в Министерство Магии, не было ничего удивительного, но поскольку их все-таки объединяло одно место работы, но разделяли разные профессии (а значит, точек соприкосновения так таковых и не было), Гарри стал относиться к ним, как к знакомым незнакомцам – не больше, не меньше.

С Теодором Ноттом всё сложилось иначе.

Гарри ещё не получил своего повышения, когда на него указал один из подозреваемых. Дело было о контрабанде артефактов из Африки, которые на этом жарком континенте создавались из исчезающих видов волшебных тварей. Так Поттер узнал, что Теодор Нотт далеко не просто обычный сотрудник отдела Международного магического сотрудничества, но и сам частенько промышляет незаконной перевозкой незаконных товаров, однако не в этом заключался главный талант «малыша Тео» (так Гарри, старательно придерживаясь модели поведения "плохого" аврора, назвал его во время допроса). Нотт дал ему наводку на другое предприятие, которое относилось к главному, на тот момент, нераскрытому делу Гарри, чем помог. И, контролируя процесс задержания целой преступной семьи, Поттер предположил, что малыш Тео, возможно, будет для общего дела куда полезней свободным, нежели заключенным.

Спонтанное предположение мариновалось в голове целую бессонную ночь, формируясь в полноценную мысль. Взамен на ещё некоторую информацию, касающихся других некоторых нераскрытых дел, Гарри окончательно убедился в том, что Нотт действительно будет полезен, если и дальше позволить ему заниматься тем, чем он там занимается – если от его тёмных делишек, само собой, никто существенно не пострадает. Потому что то, что Теодор мог узнать там, куда не мог дотянуться аврорат, значительно упрощало Гарри выполнять свою работу.

Но каждая информация или услуга стоила свою цену. Каждый раз Гарри чувствовал себя так, словно продавал частички своей души дьяволу. И каждая встреча с Теодором настолько била по самоуважению, что Гарри казалось, будто бы он прыгал в чан с навозом. Но он также убеждал себя в том, что, пойдя на меньшее зло, сможет остановить большее, чем, наконец, и смог подкупить свою совесть. Ведь в конце концов, некоторые из его коллег ради своих целей совершают вещи и куда похуже, чем его сделки с малышом Тео. Потому что, как бы не хотелось убедить себя в обратном, но в некоторых делах Нотт был просто незаменим.

Как, например, в деле о новой террористической организации «Новый Рассвет». Назвали её организацией, поскольку не было достоверной информации о количестве участников и их лидере, а отнесли её к террористической, потому что только за последний месяц им удалось поднять на воздух модный бутик «Твилфитт и Таттинг» и аптеку Малпеппера. Гарри, которому поручили это дело, связи между этими предприятиями не нашел, а у всех подозреваемых удобным образом была стерта память. Он ходил кругами, пока, наконец, не сдался. И не пошел к Теодору.

Гарри не очень хотел, чтобы в Министерстве его визиты в кабинет Нотта остались замеченными; обычно он ограничивался короткими записками, для которых использовал специальный пергамент, специальные чернила, специальное перо, а также специально придуманное кодовое имя: так бумага самоуничтожалась спустя десять минут после прибытия к адресату, чернила проявлялись только после воздействия на них теплом, перо меняло его почерк на аккуратный каллиграфический, а фальшивое имя окончательно должно было сбить с толку непосвященного в эту одностороннюю переписку. К таким делам Гарри Поттер всегда готовился самое что ни на есть основательно.

Встречались же в пабе «Чёрное пламя», что располагался в магловском Лондоне. Волшебники крайне редко покидали свою привычную среду обитания, а этот паб был достаточно неприметным, что сводило возможность случайной и нежелательной встречи буквально к нулю. И там, заказав светлое пиво, Гарри занял своё насиженное место в самом дальнем углу помещения. Когда приходил Теодор, он также дополнительно накладывал защитные чары, чтобы ни одна сказанная ими фраза не покинула это заведение на чужих устах. Основательно? Очень.

Два стакана пива принесли, но Теодор объявился, когда Гарри опустошил свой наполовину. Проследив за мужчиной осуждающим взглядом, он не сдержался и покачал головой, поведя пальцами, чтобы волшебная палочка незаметно и аккуратно скользнула в руку. Заклинание было двусторонним: как другим посетителям не было слышно, что происходило за этим столом, так и их самих погрузило в такой вакуум, что можно было услышать сердцебиение друг друга.

- Ты специально опаздываешь? – поинтересовался Поттер, не скрывая своего раздражения. Последние несколько ночей выдались для него действительно непростыми. – Или у вас в отделе ничего не знают о дисциплине?

Это в аврорате требовали приходить за полчаса до начала рабочего дня, но с Ноттом, наверное, следовало начать беседу с более нейтрального тона. Гарри отпил из своего стакана и слизнул оставшуюся на губе пенку. Когда дело касалось работы, он часто забывался, из-за чего доставалось даже его сыновьям.

- «Новый Рассвет». Тебе же что-нибудь известно? – он уставился на мужчину открытым пристальным взглядом. – Из-за них всё Министерство на ушах стоит, а у меня нет никакой зацепки, кроме названия. Если я не потороплюсь, будут новые жертвы, Теодор.

Отредактировано Harry Potter (25.06.2023 22:50:48)

Стало бы ему легче, появись на лице Нотта хотя бы тень раскаяния? Гарри раздражённо хмыкнул и отпил со своего стакана. Либо Теодор открыто издевался, либо действительно не осознавал, насколько ситуация опасна. Чёрт подери. Втянув воздух носом, Гарри откинул голову чуть назад, ответив на оценивающий взгляд Нотта холодным осуждением, и медленно выдохнул. День выдался и без того тяжелым, но нельзя позволить ещё и Теодору вывести себя из равновесия.

Он опустил на столешницу локти, стянул с носа очки и устало потёр переносицу.

- Не будь ребёнком, Нотт, - глухо попросил Гарри.

Иначе с ним не получалось, по-другому их встречи не проходили. Проклятье, единственный, кто умел так мастерки выводить Поттера из себя, был его старший сын Джеймс. Но Джеймс был мальчишкой – беспечным, глупым мальчишкой, который, казалось, просто не умел быть серьёзным. Теодор?.. Не хотелось бы Гарри оставлять этих двоих в одной комнате.

Наконец, Нотт перестает паясничать и переключается к делу. Гарри натянул очки обратно и откинулся на спинку стула, окинув мужчину быстрым, оценивающим взглядом. Правду говорит, или лукавит? По-настоящему понять Нотта ему всегда было тяжело. Трудно залезть в голову человека, который, казалось, целиком и полностью соткан из лжи.

- Но они у тебя есть, - уточнил Гарри. – Связи.

Немного, но уже хоть что-то. Лучше, чем и вовсе сидеть без каких-либо зацепок. Кем бы не были эти волшебники, работали они достаточно слажено. Прежде, чем аврорат получит первые улики, погибнут ещё люди. Поттер не мог допустить новых жертв.

- Я хочу знать всё, что известно тебе, - терпеливо продолжил мужчина. – Их цели? Количество участников? Имена? Они не оставляют после себя ничего: либо каким-то образом стирают себе память, либо глотают яд. Работают, как какие-то фанатики, но кому и чему они поклоняются – неизвестно. Аврорат... нет. Я каждый раз остаюсь на шаг позади, Теодор.

Он напряженно поджал губы. Трудно ли признавать свои поражения? Что же, если бы это было для него впервой. Но его жизнь и его работа были не простой шахматной игрой. Когда он проигрывал, кто-то подвергал себя опасности или погибал. Такова жизнь аврора – Гарри сам её выбрал, однако, к сожалению, никто не предохранён от ошибок. По крайней мере, Джинни неоднократно пыталась его в этом убедить.

- Я... я лишь подозреваю, - осторожно начал Гарри, - что эти теракты организовали молодые аристократы.

Эта тема была такой же щепетильной, как если выйти в центр Косой Аллеи и прокричать присягу режиму Тёмного Лорда. После окончания войны, многие чистокровные семьи подверглись тщательной проверке, поскольку именно они являлись главными подозреваемыми в сотрудничестве с Пожирателями Смерти. Тщательно проверялись не только те, у кого имелась метка; под прицел попали и их ближайшее окружение. Суды шли один за другим, и более заклинание «империо» не являлось достаточным аргументом для избегания наказания. В то непростое время многие чистокровные семьи лишились как своего имущества, так и свободы – их попусту отправили в Азкабан, и лишь единицы добились апелляции.

Когда же всё относительно улеглось, и Волшебная Британия смогла сделать полноценный вздох свободы, начались новые волнения. Те волшебники, которые считали, что их осудили несправедливо, протестовали по всей Косой Аллее; с не меньшим энтузиазмом им отвечали маглорожденные волшебники, которые из-за Пожирателей Смерти потеряли многих своих близких. В несанкционированные митинги вмешивалась Международная Волшебная Полиция, но их присутствие только лишь все усугубляло – обе стороны конфликта, желая справедливости, просто начинали потасовку, отчего пострадало немало невинных прохожих. Беспорядки длились целый месяц, пока совместными усилиями Министерству не удалось в этом вопросе достичь компромисса. Гарри казалось, что более они к этому никогда не вернутся.

- Теодор, - продолжил он. – Сейчас у Министерства Магии совершенно иная политика, чем десять лет назад, поскольку нынешний министр не хочет теребить старые раны. Не хочет и боится. Мой начальник такой же, а без их одобрения мои руки связаны. Поэтому я вынужден был, - Гарри невольно задержал взгляд на чужом испачканном помадой воротнике, - отвлечь тебя от своих личных дел.